– Полиция думает, что это все сделал я?
Эйв ненадолго замешкалась и взяла паузу, чтобы выпить воды. Она явно подбирала слова и не хотела меня травмировать. По выражению ее лица я заметил, что она знает больше, чем говорит, и меня это чертовски пугало.
– Послушай, все не совсем так. Я дала показания в полиции и описала им человека, который напал на нас. Как ты понимаешь, всей правды я сказать не могла, и мне пришлось крупно соврать о внешности нападавшего. Знаешь, мне было самой противно говорить такие вещи, которые бы я никогда…
– Мистер Палмер? Что с ним? – выпалил я.
– Вот как раз об этом я и хотела тебе сказать, но ты меня перебил. Ты как всегда нетерпелив. Я соврала полиции о том, что это мистер Палмер напал на нас. Если бы я сказала правду, то мне бы никто не поверил. Мне пришлось сказать, что он сошел с ума и пытался нас убить, а мы просто защищались как могли.
– Значит, он мертв. А мне грозит срок за убийство.
– Не совсем. Как мне сказала офицер Райли, тело мистера Палмера разложилось так быстро, что к приезду скорой от него остался только обугленный скелет.
– Бедный мистер Палмер. Он этого не заслужил.
– Мы все этого не заслужили. То, через что мы прошли, ужасно.
– Я рад, что с тобой все в порядке, Эйв.
– А я рада, что ты пришел в себя.
Я так много хотел ей сказать, но внезапно один из стоящих у изголовья кровати приборов противно запищал, и Эйв с испугом на него посмотрела. По ее взгляду я понял, что такого звука быть не должно. Она тут же вскочила на ноги и растерянно произнесла:
– Все хорошо, ты только не нервничай. Я сейчас позову врача.
Она быстро выскочила из палаты, а я стал ждать, когда этот непонятный прибор прекратит издавать противные звуки. К счастью, ждать пришлось совсем недолго, и я вновь оказался в объятиях больничной тишины. Мне очень захотелось пить, поэтому я медленно протянул руку к тумбочке и взял пакет апельсинового сока. Эйв помнила, что у меня всего два любимых вкуса: апельсиновый и вишневый.
Интересно, как она запоминает такие мелочи?
Я сделал буквально пару глотков и сразу же почувствовал странный металлический привкус, который заставил мое лицо сильно сморщиться. Видимо, он испортился, пока я валялся в этой палате без сознания.
– Мистер Сазерленд? – спросил доктор, быстро подойдя к моей кровати.
Это был мужчина лет сорока с уже поседевшими волосами и трехдневной щетиной на лице. На нем довольно странно смотрелись мятый белый халат, старенькие потертые джинсы и новые спортивные кроссовки. Он явно не придавал особого значения своему внешнему виду. Его больше волновала моя медицинская карта, которую он тут же схватил с тумбочки и принялся внимательно рассматривать.
– Доктор Рональд Браун, – представился он и тут же с интересом склонился над моим лицом.
Меня немного удивило такое стремительное сближение, но я решил, что ему лучше знать, как лечить людей и насколько близко можно к ним приближаться ради этого. Пусть делает все, что ему заблагорассудится. Если доктор Браун сможет