И ещё: в противовес губернаторской власти был создан институт дворянских предводителей. Блинов пишет, что столкновения дворянства с губернаторами чаще всего происходили на почве выборов дворянских представителей. В ведении уездных и губернских предводителей находились вопросы дворянского самоуправления, а также участие – в качестве членов различных комиссий – практически во всех губернских и уездных делах18. Со временем роль предводителей только увеличивалась, по важности своей роли в губернских делах они постепенно с третьего места, после вице-губернаторов, переместились на второе. Поэтому поддержание добрых отношений с губернским предводителем являлось насущной необходимостью каждого губернатора. Отсюда и их стремление повлиять на ход выборов и попытки продвинуть в дворянские предводители своего человека.
Странное положение складывалось также с назначением вице-губернаторов. Кошко пишет, что поскольку вице-губернатор назначался так же, как и губернатор, самостоятельно, и мнением губернатора о кандидатуре вице-губернатора в Петербурге не интересовались, то уже априори подчинённость вице-губернатора губернатору являлась если не фиктивной, то половинчатой. Награждения и меры наказания по отношению к вице-губернатору тоже осуществлялись петербургским министром, и губернатор в них никакой роли не играл. Всё это создавало напряжённость в отношениях между двумя главными губернскими чиновниками и сказывалось на результатах их работы. Часто, слишком часто, происходило между ними настоящее противостояние. Да, пишет Кошко, губернатор может отдавать вице-губернатору приказания, «но Боже упаси, если они выльются именно в форму приказания, надо покорнейше просить, иначе вы нанесёте смертельную обиду. Вы имеете право требовать исполнения приказания, но попробуйте это исполнение не одобрить, раскритиковать – этим вы наживаете себе явного врага». Тут от губернатора требуется максимум дипломатии.
Уезжая из губернского города, губернатор сдавал свои обязанности вице-губернатору. Возвратившись из поездки, он обнаруживал, что болезнь власти уже поразила вице-губернатора, сладость первенства забывалось трудно. В беседах с сослуживцами он теперь допускает недовольство и критику в адрес начальника, это немедленно передаётся губернатору, тот, естественно, возмущается, и возникает ещё один узел противоречий и недоразумений. «Вот и пошла писать губерния!» – делает Кошко грустное заключение.
В итоге губернатор подвергался определённому давлению и снизу, и сверху, и сбоку. Другое дело, что на практике влияние чиновников и предводителей на губернатора часто оказывалось незначительным, и губернатор умел воспользоваться своей властью. При Александре Благословенном губернатор стал самым занятым лицом в империи,