Настоящее завещание составлено и подписано в двух экземплярах, один из которых направляется на хранение нотариусу, а другой выдается завещателю.
Палата погрузилась в гробовую тишину. Только тяжелое дыхание пациента легкой вибрацией доносилось до слуха присутствующих. Даже Стелла Ивановна перестала плакать, позабыв о трагичности момента. Юлия не отрывалась от отца. Константин Витальевич смотрела на сына. Олег же изучал наглое лицо адвоката по имени Семен.
– Папа, ты же пошутил, да, – дочь бросилась к кровати больного, отодвигая мать. – Ты же понимаешь, что он ничего не сделает. Ты же не отдашь все дяде Васе? А как же мы? Папа!
Стелла Ивановна тихонько подошла к адвокату и шепнула:
– Вы ничего не перепутали?
– Как можно, – прошипел тот.
– Отец, – начал Олег, но Константин Витальевич перебил.
– Все так, как вы услышали. Это моя воля. Вам всем придется смириться с этим.
– Отец, это не серьезно.
Олег бродил по палате из угла в угол. За ним пристально следила матушка.
– Я как-то видел такое в фильме. Подумал, это должно помочь тебе стать мужчиной, раз уж я и твоя мать не справились с этим.
– Где видел! – не сдержавшись, выкрикнул Олег.
– В…
Аппаратура в палате замигала и омерзительно запищала. Дверь тут же распахнулась. Люди в медицинских костюмах выпроводили всех наружу. В коридоре матушка снова завопила, развозя тушь по лицу сухим носовым платком. Юлия честно рыдала, оплакивая наследство. Только Олег спокойно стоял рядом с Семеном.
– Ты его надоумил?
– Олег Константинович, я тут ни при чем. И ваш отец признан здравомыслящим человеком. Завещание нельзя оспорить.
Едва адвокат закончил фразу, как показался врач.
– Мне очень жаль.
Дяди и тети, двоюродные братья и сестры и другие непонятные родственники одновременно вздохнули. Кто-то тихо, но искренне всхлипывал. Другие пусть и не рыдали, но заметно расстроились. Только Стелла Ивановна облегченно выдохнула, убрав платочек в сумочку и достав зеркальце, поправляя макияж. Юля продолжала омывать солеными каплями почти потерянную, красивую и богатую жизнь. И только Олег с каменным лицом подхватил адвоката за руку и снова вернулся в палату к умершему отцу.
– Давай, гуру адвокатского искусства, изъясняй все по существу.
– Вам не кажется, Олег Константинович, что тут не совсем подходящее для этого место?
– Олежа, – в дверном проеме появился силуэт матушки.
Парень резко подскочил