Дым от благовоний маскировал нужду помещения в капитальном ремонте, правда, посетителям как не было дела до нашего внешнего вида, так не было и дела до обстановки. Я же нежно любил поскрипывающие деревянные доски под ногами, старые резные двери, выкрашенные в красный, нанизанные на нити бусины, свисавшие в коридорном проеме. Под настенными панно прятались отходившие обои, занавески скрывали рассохшиеся оконные рамы. Приглушенное освещение бумажных фонариков и неровный свет свечей утаивали потертую мебель. На полках громоздились древние книги, уставшие фарфоровые тигры, грозные драконы, поблескивал цветок лотоса, отлитый из золота, в аптекарском шкафу ожидали своего часа сушеные травы, цветы и полудрагоценные камни.
После основной уборки, я собирался с духом, натягивал на лицо медицинскую маску и отправлялся с ведром и шваброй в конец коридора. Три коротких стука, разрешение Макабра войти. Игнорируя дрожь в коленях, я поворачивал дверную ручку.
Пэ и Мун на подиуме, на мягких подушках, потягивали молоко, пока Яков Филиппович расчесывал их волосы щеткой с натуральной щетиной, смазывал душистым бальзамом с женьшенем и имбирем. Я старался не смотреть на троицу, мыл пол, не поднимая головы. Появлялся тугой узел в области солнечного сплетения, в горле пересыхало. Пэ и Мун неотрывно наблюдали за мной, поворачивая головы. Каждый раз, когда они это делали, до ушей доносился мелодичный звон и перестукивание – украшения приходили в движение.
Наблюдатели молчали, чему я безмерно радовался. Если к благовониям привыкнуть получилось, то к основной золотой жиле владельца салона привыкнуть не вышло. Когда они говорили, по телу бежали мурашки. Голосов как таковых у Пэ и Мун не было. Шепоты, шорохи, переливы птичьего пения, повторение голосов тех, кто когда-либо встречался им на пути. Женщины, мужчины, дети, старики – все они вырывались из глоток.
Лиц их я никогда не видел и даже не знал есть ли у них лица. Вместо привычных человеческих черт я наблюдал две белых маски с прорезями для глаз и нарисованной полуулыбкой. Тела облегали просторные одежды из красного шелка, головы венчали