«Хорошая девочка, если и напроказила, то явно по неопытности», – пронеслось у нее в голове. Уж в чем-чем, а в людях Мона разбиралась, возраст и опыт обязывали.
Прежде Лике не приходилось заходить дальше приемной. Училась она сносно, распорядка не нарушала. Несмотря на нарастающую тревогу, скрутившую желудок в бараний рог, Лика робко огляделась: любопытно же!
Говорят, по комнате можно многое сказать о человеке. В таком случае ректор жуткий зануда и консерватор. А еще любит хвойный одеколон, вылил на себя не меньше флакона. «Если я пробуду в кабинете больше пяти минут, возненавижу лес», – пронеслось в голове Лики. Вроде, запах приятный, но с каждой минутой раздражает все больше. Или дело не в аромате, а обстоятельствах? В любом случае ректор мог бы умерить любовь к парфюмерии.
Никаких личных безделушек, сплошь казенная мебель. Над рабочим столом – портрет короля.
Владелец подобного кабинета в положение не войдет, сразу выставит вон с вещами.
Для себя Лика решила: она не станет оправдывается, расскажет все, как есть.
Гиберд верным псом замер возле кресла начальника. Высокий, темноволосый, с острым носом, он напоминал ворона. Одевался всегда небрежно, но хотя бы не в черное. Зато ректор – полная противоположность подчиненному. Такому хоть сейчас на прием! Едва заметно отливавшие рыжиной волосы Бранцеля были идеально уложены. Из-под канареечного жилета кокетливо выглядывал фиолетовый шейный платок. Темно-серый брючный костюм уравновешивал буйство красок. Лицо… Обыкновенное лицо, приятное, в меру мягкое, в меру мужественное. Природа не надела Георга Бранцеля какими-то яркими чертами. В этом он походил на занимаемый кабинет.
– Итак, я вас внимательно слушаю!
Лика задумалась: с чего бы начать? То ли со вчерашнего дня, то ли с сегодняшнего помутнения рассудка. В итоге тоже выбрала краткость:
– Я по неосторожности убила свою сокурсницу.
– По неосторожности? – скептически поднял брови Бранцель. – Насколько мне известно, просто так, случайно к обратной магии не прибегают.
Его ровный тон удивлял. Разве ректор не обязан кричать, поносить ее последними словами? А он сидит, пристально смотрит, перекатывает между пальцев карандаш. Гиберд, и тот выглядел взволнованным. Хотя он рядовой преподаватель, тогда как Бранцель – ректор, ему по должности положено сохранять спокойствие в любых ситуациях.
Лика тяжко вздохнула.
– А у меня вышло случайно. Я рассердилась. Понимаю, это недопустимо, и я готова…
Договорить она не успела.
В приемной послышалась какая-то возня, приглушенные голоса. Потом под громогласное: «Мне плевать, я все равно войду» дверь распахнулась, явив Раяна Энсиса. Он ворвался в кабинет, оттеснив пытавшуюся помешать проникновению Мону, и прямиком направился к ректору.
– Отпустите студентку! Никого она не убивала. Пострадавшая девчонка жива и умирать не планирует. Калекой тоже не станет, отделалась легким обмороком.
– Но… –