Столыпин взглянул на наручные японские часы. Пора уезжать в тюрьму. Напоследок он вкратце рассказал об усилиях, которые приложил, чтобы попасть в Лефортово. Сомов угрюмо и удовлетворенно покачивал головой. Столыпин способен на многое, а значит, может что-то сделать…
В середине дня пришел генерал Винокуров с полковником инженерной службы. Поспорили о конверсии, которая развалила военно-промышленный комплекс. Сомов не предложил даже стакана чая с бутербродами, что с удовольствием делал, когда встречал гостей.
Позже он сам позвонил Винокурову. Позвонил просто так, хотелось снять нарастающее недовольство собой и какое-то недоброе предчувствие. До этого был звонок из правительства. Звонил высокопоставленный чиновник, который, не считаясь с положением Сомова, с ходу стал его отчитывать – мол, Сомов неправильно понимает политику «экономической стабилизации», которой верен кабинет президента, и потому впредь без его ведома Сомову лучше не высовываться.
Амбиции Сомова были задеты. Он зло выругался, обозвав молодого функционера выскочкой.
Он вспомнил, что, не поддержи он его в свою пору, и не было бы его в правительстве: каждый мнит себя стратегом…
Снизу, из вестибюля позвонил шофер, доложивший, что машина подана. Сомов, нахмуренный и жесткий, открыл ящик письменного стола. Достал пистолет и сунул его во внутренний карман пиджака.
18
Игорь Александрович Столыпин знавал Лефортово. Будучи студентом юридического факультета, он даже преддипломную практику следователя проходил здесь.
Лефортово – тюрьма особая. И дело она имела с элитой советского преступного мира – боссами международного наркобизнеса, контрабандистами, шпионами и торговцами оружием, высокими мздоимцами валютного ранга. Потому и пользовалась репутацией самой надежной тюрьмы – неподкупной, хоть взятку дай в двести тысяч долларов, и точно так же невозможно в ней было покончить жизнь самоубийством.
Тюрьма старинная, архитектура в стиле тюремного барокко. Узкие мостики у камер, слева и справа, затянутые стальной, добротной проволокой пролеты, чтобы, не дай бог, кто-нибудь не бросился вниз. В общем, все здесь надежно и продумано.
Комфортабельная тюрьма. Здесь и обед не тюря и подается в эмалированных мисках и кружках с цветочками на эмали, здесь по коридорам ковровые дорожки и персонал отменно вежливый и обученный.
Из четырех тюремных этажей два верхних пустуют, камера на двоих, а то и на одного, так что народу преступного маловато.
Попасть к Маме в такую обитель трудновато, а простому смертному просто невозможно. Но Столыпин на то и юрист, чтобы знать ходы и выходы. В этом тюремном мире есть и свои отмычки, которые известны лишь тем, кому это положено по должности.
Столыпин же надеялся попасть к Маме в камеру, потому и появился в Лефортово не как юрист, а как журналист, оформленный солидной газетой, к