Я стоял, рассматривая место, куда мы пришли. Вход закрывался каменной дверью в мой рост, и, кажется, я ее сдвинуть точно не смогу. Лапы скорпиона спускались по склонам насыпи и упирались в землю. И хвост его торчал в небо метра на четыре точно.
– Так, хорошо, мастер зверь, – кивнул я, – Что мне делать? Внутрь идти?
Посох больно клюнул меня прямо в лоб.
– И даже думать не смей! Наказание за осквернение – смерть.
– Понятно, – я потер лоб, – Простите, я не знал, мастер четвертое жало.
– Естественно, не знал. Это особое место, и здесь, перед входом, я попробую воспользоваться силой рода, чтобы полностью увидеть тебя.
Он повернулся к склепу, иначе я это место назвать не мог. Старый поднял руку с посохом, выставил вторую ладонь, и зашептал. Я не разбирал слов, но точно мог сказать, что этот язык я не знал.
Я так и стоял чуть позади, от скуки вращая головой. Ничего интересного не происходило, лишь сверчки трещали где-то в траве. Все так и дул пронизывающий ветерок, и я забеспокоился, как бы не подхватить пневмонию. Все-таки я сейчас задохлик еще тот.
Через несколько минут я вдруг понял – что-то изменилось. Это как если находишься в комнате один, и вдруг чувствуешь, что рядом кто-то есть. Кто-то вошел.
Я видел перед собой знахаря, слышал, как он бубнит под нос, но я кожей ощущал на себе чей-то внимательный взгляд. Когда я служил в горячей точке, там довольно быстро появилось чувство опасности. Я завертел головой.
– Пу-у-усть… подойде-е-ет… – раздался тихий, шелестящий шепот.
Так могла шуметь трава или листья на деревьях, но человеческий речевой аппарат точно не сможет воспроизвести такое. Я и так от холода околел, а тут у меня еще больше мурашек набежало.
Старый чуть развернулся:
– Подойди.
Я послушно встал рядом с ним. Но знахарь толкнул меня в плечо, отправляя вперед:
– Ближе, к самому входу.
Сделав еще несколько шагов, я остановился перед каменной дверью. В лунном свете все было залито черными тенями, и непонятно было, как она открывается. Подняв глаза, я с чувством опасения глянул на морду скорпиона. Ночью он казался едва ли не живым, и скульпторы очень постарались, изображая голову членистоногого.
Кажется, через миг многочисленные глаза загорелись едва видимыми огоньками. А может, это отражалась луна.
– Ви-и-идим… – будто выдохнул скорпион, и меня пробрало до дрожи.
Так, спокойно. Удивляться будем потом, пока принимаем это, как данность. Каменный скорпион что-то шепчет. Какое этому объяснение? Высокотехнологичная элита установила динамики в статую, а дремучие варвары все принимают на чистую веру. Все, мой мозг теперь спокоен.
– Покажите мне, – сзади послышался голос знахаря, – Мне надо увидеть.
Воцарилась тишина. Я чувствовал на себе цепкий взгляд, будто меня, как новорожденного на приеме у педиатра, переворачивали и рассматривали.
– Не-е-ет…
– Но