– Да, пожалуй, это все, что я могу сейчас придумать, Бик, – сказал он, потягиваясь. – Остальное может и подождать до тех пор, пока мы наконец не взглянем на свой новый дом.
– Очень благоразумно с вашей стороны, что вы сдерживаете свой энтузиазм, сэр, – сухо ответил дворецкий. – Возможно, мы еще успеем на наш корабль.
– Об этом не стоит беспокоиться. – Шутт взялся было за оставшийся бумажный стаканчик с кофе, но с гримасой на лице отставил его, обнаружив, что все его тепло давно уже улетучилось. Да, некоторые вещи так и остались за пределами достижений технологии.
– Не похоже, чтобы мы летели коммерческим рейсом. Это специальный рейс, чтобы доставить нас на планету Хаскина. Сомневаюсь, что корабль может отправиться, даже если мы опоздаем на несколько минут.
– Мне бы очень хотелось разделять вашу уверенность, сэр. Более вероятно, что пилот просто отменит рейс и удовлетворится половинной платой – компенсацией за упущенную выгоду.
Шутт вскинул голову и посмотрел на своего компаньона.
– Сегодня ты определенно не в настроении, Бикер. Стал как-то более угрюмым после того трибунала. Может, тебя что-то сильно беспокоит?
Дворецкий пожал плечами.
– Давайте лучше скажем, сэр, что я не очень-то верю в великодушие Легиона.
– В какое, например?
– Да взять хотя бы вот этот чартерный рейс. Если вспомнить, что основа, сущность Легиона – неимоверная скупость, то дополнительные расходы на фрахтовку частного корабля вместо использования обычного коммерческого рейса кажутся мне весьма необычными.
– Но это же очень просто, – рассмеялся Шутт. – Коммерческие рейсы на планету Хаскина бывают только раз в три месяца.
– Вот именно. – Бикер мрачно кивнул. – Не кажется ли вам, что это новое назначение не предполагает вообще никакой активной деятельности?
– Бикер, ты пытаешься тем самым высказать подозрения, что это мое повышение и последующее назначение не такая уж большая награда?
Наступила пауза, вызванная очевидным замешательством дворецкого, который явно не решался ответить. Обычно приятный в общении, Шутт по характеру был более склонен к ледяной расчетливости, нежели к слепой ярости, но Бикер не имел ни малейшего желания испытывать на себе ни то ни другое. Однако между ними существовало молчаливое соглашение об абсолютной честности, так что ему пришлось собрать все свое мужество, как перед прыжком в ледяную воду, и заговорить.
– Проще сказать, я считаю случайность совпадения и того и другого… сомнительной, особенно если учесть тот факт, что тогда вы находились под трибуналом. Даже если не принимать во внимание все остальное, то их настойчивое требование