нет неотвратимости. Ведь наряду с подготовкой к войне крепнут и мирные инициативы». (Прошло целых тридцать лет с того времени, как была сделана первая попытка сокращения арсеналов и установления мира во всем мiрe. По почину Всероссийского Императора Николая II, в 1899 году в Гааге была созвана Первая мирная конференция. Она была открыта следующими словами благородного Царя: «Мы ищем самый деятельный способ к тому, чтобы всем народам уготовить благодать подлинного и долговечного мира, а сверх всего – положить конец постоянному совершенствованию современного оружия». Представители наций подписали протокол Гаагской Конференции и разъехались по домам, чтобы продолжить свою работу – вооружение! Вторая Гаагская конференция состоялась в 1907 году. Снова был подписан протокол, и снова всё вернулось на круги своя. После (первой. –
Пер.) Міровой войны были учреждены Лига наций и Межпарламентский союз
[5]: протоколы подписываются из года в год, но прежняя гонка вооружений идет все более ускоренными темпами. В 1921 году была созвана Вашингтонская конференция по ограничению запасов оружия. Все прошло по регламенту, был подписан и заключительный акт, однако нации не свернули с прежнего пути. Затем президент [США] Кулидж созвал в Женеве конференцию трех морских держав – опять-таки с целью обуздания гонки вооружений. Наконец пришло время и пакта Келлога-Бриана
[6], подписанного большим числом государств, которые «отказывались от войны как средства национальной политики». Но и после того как все было высказано и подписано, ни один военный завод не сменил своего профиля, ни один крейсер не был переоборудован в торговое судно и ни один полк не был расформирован – не произошло этого нигде на планете. С даты Первой Гаагской конференции и до наших дней имели место многие войны, как то: Англо-бурская, Русско-японская, две Балканские, (первая. –
Пер.) мiровая, грекотурецкая и множество других военных конфликтов на всем земном шаре. После подобного тридцатилетнего опыта даже самому радужному оптимисту как не выслушивать с болью, печалью и недоверием все разглагольствования о разоружении и мире!)
[ «Крепнут» эти «мирные инициативы»,] шествуя за [военными приготовлениями], словно дитя за великаном; шагая, словно воловья упряжка за огненной колесницей. Если персонифицировать войну и мир, то первая должна была бы сказать второму: «Мне надлежит умаляться, а тебе расти» (ср.: Ин. 3,30). Вопреки сему, война – по всей видимости – говорит миру: «Прячь меня, дитя, за своими пактами и конференциями – беги по улицам и кричи, что меня вообще нет и не будет!» Даже сама красноречивая пропаганда мира многим служит к осуществлению военных целей. Таким образом, в наши дни еще раз сбывается слово пророка: Говорят: «мир, мир!», а мира нет (Иер. 8, И).
О мире ныне твердят так много не потому, что он налицо, а потому, что он в опасности. Ведь и о честности не бросают лишних слов и о здоровье не сетуют, пока то и другое есть и множится. Неужто Вы как военный не замечаете, что многие речи о мире служат лишь прикрытием стратегии милитаризма? Говорят: «мир, мир!», а мира нет!
И
