Лион. Гравюра из «Nouveau voyage pittoresque de la France». Париж. Остервальд. 1817. Библиотека кантона Юра, далее BiCJ
Бурный рост пиратства стал ответом на фактическую монополию в издательском деле, установленную парижской гильдией книготорговцев еще в конце XVII столетия90. Опираясь на политику централизации, последовательно проводившуюся в царствование Людовика XIV, парижане скупили бóльшую часть привилегий на издание книг, помогали властям осуществлять полицейский надзор над этой отраслью торговли, оставили на долю провинциальных типографий в основном продукцию местного значения и объявления и господствовали на национальном рынке благодаря сети книготорговцев-перекупщиков, своих клиентов. Неспособные конкурировать с парижанами, провинциальные издатели перешли на торговлю пиратскими изданиями (contrefaçons), иногда печатая их сами, но чаще ввозя из‐за границы. К 1750 году эти дешевые пиратские издания наводнили все французские провинциальные рынки, а лионские книготорговцы наладили прочную систему сотрудничества со швейцарскими издателями.
Правительство предприняло попытку реформировать правила книготорговли, опубликовав 30 августа 1777 года целую серию эдиктов (ключевые указы отсылали к законам 1618, 1643, 1686 и 1723 годов)91. Реформы слегка сместили баланс в пользу провинциальных книготорговцев, ограничив монополию парижан на привилегии на издание, но, самое главное, они позволили принимать меры против торговли пиратскими изданиями. Пиратство приобрело такие масштабы, признавало правительство, что в магазинах у некоторых книготорговцев выставлены едва ли не сплошь одни contrefaçons. Конфискация всех этих книг – если бы подобная операция и впрямь была осуществима на практике – нанесла бы сокрушительный удар по множеству торговых предприятий, и потому правительство объявило временную амнистию, период, в течение которого владельцы книжных магазинов могли заявить о своих запасах пиратских изданий, проштамповать каждый экземпляр в ближайшей палате синдиков, легализовать их таким образом и затем распродать. Но после указанной даты, которая варьировалась в зависимости от конкретного города, все непроштампованные книги должны были отслеживаться и конфисковываться. Новым палатам синдиков надлежало присоединиться к уже существовавшим в общенациональной кампании по борьбе с пиратством. Будут ли эдикты 1777 года действительно эффективным оружием против пиратских изданий, оставалось неясным, и не только потому, что государство часто не доводило до конца начатые реформы, но и в силу того, что учреждения, отвечавшие за книжную торговлю, оказались завалены протестами, немедленно хлынувшими