– О! – оживилась дама. – Значит, вы любите блондинок, поручик?
– А вы рыжих мужчин любите, сударыня? – спросил Ржевский, тряхнув рыжими кудрями.
– На что вы намекаете? – замялась блондинка.
– На то же, на что и вы, – ответил поручик.
– Я не на это намекала, – решительно произнесла дама.
– А на что?
– Сама не знаю.
– А откуда тогда знаете, на что намекал я?
Блондинка наморщила носик:
– Поручик, догадаться не сложно: вся Россия знает, что вы всегда намекаете на одно и то же!
На кадриль Ржевский пригласил даму с рыжеватыми волосами и прелестными веснушками, просвечивавшими сквозь пудру.
– Поручик, я о вас наслышана, – сказала рыжая прелестница.
– О том, что я жестоко страдаю? – спросил Ржевский.
– А также о том, что вы известный пошляк, – улыбнулась дама. – Поэтому со мной воздержитесь от пошлостей.
– Это как?
– Никоим образом не упоминаем пошлые предметы.
– А про предметы гардероба говорить можно?
– Про те, которые скрыты от глаз? Разумеется, нет.
– А про такие непошлые, как шляпа или перчатки?
– Ну, если про них…
– Тогда, – начал поручик, – признаюсь, как мне жаль, что кавалерам нельзя танцевать с дамами, не надевая перчаток.
– Ох, поручик! Вы даже из разговора о перчатках сделаете пошлость, – заметила дама. – Танцевать без перчаток – неприлично.
– Всё познаётся в сравнении, – возразил Ржевский. – Вот если б я танцевал ещё и без верхней части мундира, в одних рейтузах…
Рейтузы не являлись скрытой частью гардероба, поэтому дама не могла упрекнуть поручика в нарушении запретов:
– В одних рейтузах это уж совсем неприлично, – ответила она.
– А если бы дама танцевала без платья, только в белье и корсете?
– Поручик! Вы нарушили запрет.
– И всё же ответьте.
– Это совсем-совсем неприлично!
– А если бы я танцевал вообще нагишом?
– Это совсем-совсем-совсем неприлично!
– А если ещё и дама начнёт нагишом танцевать?
– Это так неприлично, что дальше некуда!
– Как это некуда? – удивился Ржевский. – Когда я рейтузы снимаю, и дама голая, то самое интересное начинается…
Но сейчас, во время танца с Тасенькой поручику не то что рейтузы, а даже перчатки снимать не хотелось. Мало того, что вид у неё – смотреть не на что, так и характер не слишком приятный. На поверку она оказалась любительницей лезть в чужие дела.
Судя по всему, слух о «разбитом сердце» Ржевского распространила именно эта девица, за что её можно было бы благодарить… если б теперь она не вздумала лезть в его дела с Софьей!
– Поручик, я должна вам кое-что сообщить о госпоже Тутышкиной. Обещайте, что никому не скажете о нашей беседе, – сказала Тасенька, как и в прошлый раз, во время другого танца, начав разговор первой.
Ржевский снисходительно усмехнулся:
– Да