Но вскоре непомерная гордыня овладела маленькой феей, испортив её и так непростой нрав.
Всеобщее преклонение пред ней, ежеминутное упоение её красотой и постоянное внимание привело к тому, что маленькая фейри заносчиво выставляя свои многоцветные крылышки на показ, стала насмехаться над всеми остальными.
– Нет меня прекраснее на всём белом свете! Я затмеваю своей красотой даже солнце! – кричала она.
Это не понравилось эльфу, что присел отдохнуть на мягкую траву луга. Эльф был стар и мудр, он много путешествовал по земле, многое видел и еще больше знал. Звали его Стесис.
Внимательно выслушав хвастливую и заносчивую фейри, что носилась, словно сверкающий бриллиант у него перед лицом, эльф достал из походной сумы непонятный плоский предмет. Протянув его маленькой фее, он сказал:
– Посмотри сюда внимательно, о самая пленительная из прекраснейших!
Польщенная подобной похвалой фея подлетела ближе и взглянула на непонятный предмет, который с одной стороны был как расплавленное серебро, а с другой – прозрачным и блестящим, как лед на горных вершинах.
– Говоришь, что на свете ты самая красивая. Но так ли это? Посмотри внимательно и скажи, кто из вас двоих прекраснее?
Фейри отобразилась в зеркале (а этот предмет был, именно, зеркалом), но не узнала себя. Она видела в обрамлении гор и небес другую маленькую фею, красоты прежде не виданной. Маленькая хвастунишка замерла, едва двигая крыльями за спиной.
– Так кто же прекрасней? – продолжал вопрошать хитрый эльф.
Фея, внимательно рассматривала мерцающие невероятными сочетаниями цветов крылья соперницы, не сознавала того, что она видит лишь себя со стороны. О своей красоте она судила со слов других и никогда прежде не могла оценить ее воочию. Наконец, фея выдохнула, признаваясь:
– Мы обе достойны называться совершенными… только, кажется, она еще прекрасней меня. Я побеждена!
Эльф немедленно убрал зеркало, и, не дав опомниться фее, собрал свои вещи и пошел прочь.
Он ничего не стал говорить маленькой фейри о зеркале и его свойствах. Тихо посмеиваясь, Стесис оставил поникшую фею, сидящую среди тюльпанов и маков, и стал спускаться к подножию гор. Он-то знал, что нет страшнее греха, чем гордыня, и, может быть, когда-нибудь, побежденная своим собственным отражением, фея поймет это.
Сказка об эльфийском оракуле
На заре времен, когда на свете еще никого не было – ни людей, ни фей, ни троллей, ни зверя Ыых, единорогов и всех прочих, в общем, когда мир этот был очень юн, уже тогда жили