– Делать наоборот? – пискнула темноволосая девочка слева.
Я уткнула в нее палец. Биографию помню: из благородных, но без магического дара – в пансион отправили, как меня. Потому и запомнилась. Из пансиона вышла, пристроилась гувернанткой к детям одной семьи. А там муж оказался любитель молоденьких. Испугалась, сбежала, осталась на улице без рекомендаций, а Лалика, добрая душа, подобрала.
– Именно! Как зовут? Извини, запамятовала.
– Райли, – еще тише пискнула она.
– И как именно наоборот? – подбодрила ее я.
– Ну… Они все закутанные с ног до головы, в корсетах, с турнюрами, с высокими прическами. Мы можем ходить в корсетах без турнюров, показывать, скажем, лодыжки и заплетать косы…
Я потерла пальцем висок. Да, чопорные проститутки – это сильно.
– Мыслишь в правильном направлении. Но! Наоборот – это значит не заковывать тело в корсет вообще. А волосы придется распустить.
Девицы возмущенно загомонили.
– Как распустить? – озвучила всеобщие сомнения Лалика. Она слушала мою речь открыв рот, удивляясь нововведениям не меньше девочек. – Это же неприлично!
Именно этого замечания я и ждала.
– А то, чем мы здесь занимаемся, прилично? – громко и четко спросила я, специально отождествляя себя с остальными.
То, что я ими торгую, а не продаюсь сама, ничуть не делает меня лучше. Скорее наоборот.
Я обвела взглядом притихших, смутившихся отчего-то женщин.
– Мы падшие ниже некуда. Презренные, всеми отвергнутые, приличные люди отворачиваются, когда мы проходим мимо, плюют вслед и указывают дочерям, что с ними станет, если они не будут осторожны. Так?
– Так. – Девицы потупились, кто-то закусил губу, борясь со слезами.
Лалика смотрела волком – что я ее девочек стыжу!
– Не так, – отрезала я. Вот теперь я владела всеобщим вниманием на сто процентов. – Мы ночные бабочки Дорсетта. Мы жрицы любви. К нам идут за тем, чего не видят дома: за красотой, вниманием и удовольствием. И мы им это все обеспечим. Но! Для этого мы для начала должны любить и баловать сами себя. Иначе как мы подарим любовь другим, если не знаем, что это такое? Начиная с сегодняшнего дня, будем тренироваться в самоуважении и принятии себя такими, какие мы есть. Поверьте мне, среди аристократок полно девиц, с которыми я бы срать на одном поле не села, не то что в одном доме жить.
По рядам внимательно слушавших меня женщин пронесся смешок. Они внимали мне как завороженные. Бедняжки настолько привыкли считать себя даже не вторым, а каким-то пятым сортом, что слова о любви к себе стали для них раздирающим душу откровением. У кого-то на глазах все же блестели слезы, но это были уже другие слезы – не уязвленной гордости, а благодарности.
Я в самом деле принимала их такими, какие они есть. Мадам дала