Я кивнула. Вдруг что-то небольшое приземлилось прямо рядом с нами. Это… картошка?
Да, это на самом деле была картошка. Видимо, кто-то из моих бывших соседей решил таким образом прогнать обнаглевшую парочку с общественной скамейки. Я подняла голову вверх, чтобы понять, откуда именно производится бомбардировка картофелем, и, к своему ужасу, увидела в окне ту самую женщину с надгробия. Мне стало дурно.
– Что с тобой? – с тревогой спросил мой кавалер и тоже посмотрел вверх.
– Ты видишь женщину в окне? – с тревогой спросила я.
– Боже, да она черно-белая! – обалдел Паша.
Действительно, женщина была такой бледной, словно это и не женщина вовсе, а черно-белая фотография…
Тем временем в окне вдруг распахнулись створки, а пугающая женщина залезла на подоконник и встала в проеме окна во весь рост. Самое странное заключалось в том, что и пространство за ней тоже становилось черно-белым.
Пока мы смотрели на нее, вцепившись друг в друга, женщина вдруг шагнула из окна. Через мгновение мы услышали глухой удар о землю и увидели распластавшееся тело. Не успели мы схватиться за телефон и вызвать скорую, как незнакомка встала, и мы ясно увидели, что шея у нее повернута на сто восемьдесят градусов, а одна из рук сломана. Ужасная фигура направлялась к нам, и все вокруг нее постепенно становилось черно-белым.
– Ну что, пора платить по счетам?! – подмигнула мне женщина. – Добро пожаловать в ад!
Ужас, который должен был парализовать меня, вдруг произвел противоположный эффект. Я в мгновение ока протрезвела. Мысли стали крутиться в голове с бешеной скоростью, и за доли секунды я сумела мысленно оценить происходящее, его причины и последствия.
В моем мозгу внезапно сложилась чудовищная головоломка. Нюша была права, она не проклинала меня. Я сама, сама себя прокляла. Если в нашем классе и была ведьма, то это я, я сама, девочка, не привыкшая уступать.
Я вдруг ясно вспомнила, как рыдала тогда в туалете, пока Паша танцевал с новой подружкой. Как меня нашли одноклассницы, и как я, стыдясь своего унижения, скрылась от их расспросов в подвале. В принципе, в любом здании есть подвал. Но стопятидесятилетние здания, а именно такой была наша гимназия, оборудованы целыми катакомбами. Обычно нас просили не носиться по подвалу без надобности. Подземный этаж был отведен под мастерские, куда дети ходили лишь в сопровождении учителя. Но в тот день мне было не до запретов.
Я сидела на холодном полу, размазывая по лицу тушь для ресниц, и хотела только одного – умереть. Я была сломлена и даже раздавлена. Я проиграла, и ничто на свете не могло изменить этого печального факта. Я снова зашлась в рыданиях. Ну почему, почему, почему! Если бы можно было отдать все, что угодно, даже душу, за любовь с Пашей, то я бы отдала, отдала, только бы взяли, только бы пригодилось! Тогда меня вдруг осенила мысль: все сбудется, он достанется мне, но слишком поздно или слишком дорогой ценой. Выходит, я сама призвала себе на голову тьму?
Ведьма