Теперь можно и описать, как это было. До се вижу эти вылезшие из глазниц мутные, чужие, безумные глаза. Глаза солдат, глаза генералов. И люд бежал, человеки топтали человеков. Бежали по трупам, бежали по раненым, бежали по живым. Всех охватило безумство. Даже кони, видя безумство людей, тоже обезумели. Несли разбитые повозки, волочили за собой пушки, убитых, чьи ноги застряли в стременах. Солдат, коего бог лишил ума, лез на сосну, будто там мог найти спасение. Офицер, у него тоже бог отнял ум, сидел на дороге и молился небу. Но на него налетела повозка, доверху набитая солдатами, смяла офицера. Убит. Это и был Содом и Гоморра, когда бог отнял у людей разум, вселил страх. Бежали люди, бросали дорогое оружие, бежали спасти живот свой. Нет веры в победу – пропала армия. Нет веры во властителей – пропал народ, пропало государство.
Отняли ту веру и у меня; веру в генералов, веру в царя, даже чуть в бога. Да простит он мне мои согрешения. Был Вавилон, зачем же творить другой?»
11
Волчица была молода, с первой охоты хотела повести волчат на кабанов, но Черный Дьявол повел их мышковать. Мышь – тоже мясо. Дьявол показал, волчата начали охоту. Гонялись за юркими мышами, но дело не шло. Наконец поймал мышь светло-серый волчонок. Начал есть. Дьявол же не обращал внимания на волчат, продолжал сам мышковать, кормиться. Хотя рядом, на сопке, а это слышал Черный Дьявол, паслась чушка с поросятами. Не трогал. Эти от него не уйдут. Есть мышь, можно и ею прокормиться, научить волчат жить на малых зверьках. Тайга, а в тайге может случиться всякое.
Второй волчонок придавил-таки лапами мышь. Схватил пастью, не жуя, проглотил, облизнулся. Поймал еще. У других волчат дело не шло. Они повизгивали от голода и азарта, один из волчат даже бросился на удачника, чтобы сорвать на нём зло за свои неудачи, но тут же был отброшен Черным Дьяволом. Мыши шуршали листвой, мыши уходили в свои норки. Волчата понимали, что сегодня они не получат еды, если сами не наедятся. Как-то враз подтянулись, уже без прежней щенячьей суетливости начали охоту. Скоро наловчились, начали шустро ловить мышей.
Осенью ожиревшие на кедровых орехах мыши были вкусны и аппетитны. И так день, второй, третий, десятый… Волчата скоро стали суше, поджарее. В их взглядах и движениях появилась определенная независимость. Они уже без страха отходили от волчицы и Черного Дьявола на большие расстояния, чтобы в одиночку, без помех со стороны собратьев, всласть помышковать.
Мимо проходил табунок кабанов. Там были поросята. Волчонок, который мышковал на взлобке, заметил кабанов, припал к земле, пополз к ним. Кабаны начали пастись. Резвились поросята. Прыжок – и поросёнок забился в зубах волчонка. На визг рванулся секач. Волчонок увлечённо давил добычу. Удар страшных клыков