– Вербова ко мне! – коротко сказал Шабров, и не успела девушка дойти до двери начальника МТО, где сейчас в связи с болезнью Ведерникова находился старший инженер отдела, раздался опять резкий звонок полковника.
– Евгений Николаевич, срочно к начальнику! – бросила Шура и побежала к Шаброву.
Евгений Николаевич Вербов был красив и, самое главное, он знал об этом не хуже других. У него были темные волосы, зачесанные назад, густые брови под длинными, загнутыми кверху ресницами, зеленовато-серые глаза, прямой нос с тонкими, чувственными ноздрями. Он носил усы, подбритые сверху, закрывавшие узкую верхнюю губу, зубы у него были как на подбор, ослепительной белизны, особенно это ощущалось по сравнению со смуглой загорелой кожей лица. Словом, Вербов был излюбленный художниками тип мужчины для рекламы зубной пасты. Ему исполнилось сорок лет, он начал полнеть, и все явственнее намечался у него второй подбородок и брюшко.
Осмотрев себя в зеркало, вставленное в спинку дивана, он остался доволен собой, взял со стола папку с документами и направился к начальнику.
Не успел Вербов переступить порог кабинета, как на него обрушился град упреков:
– Ты что же это, Евгений Николаевич, шутить изволишь?! На площадке «А-17» мостятся ящиками для раствора да ведрами, – леса нет! У сантехников не хватает дюймовки и угольников, на «В-5» кирпича часа на три работы, гравия нет, на «Д-4» нет кровельного железа. Ты мне сказал, что кровельное железо завез вчера?! Завтра батальон выйдет на работу, а ничего не подготовлено! Мне диспетчер ВСУ округа сигнализировал об этом еще вчера, – сказал Шабров, кивнув в сторону Никитина, сидевшего здесь же, – а сегодня я проверил все сам и убедился, что ты не МТО – материально-техническое обеспечение, а МТО – можешь только отдыхать!!
– Брань на вороту не виснет! – вместо оправдания сказал Вербов. Он всегда употреблял в разговоре всякие шутки да прибаутки. – Петр Михайлович, я один, а площадок много, хозяйство большое. Помощники у меня, сам знаешь, не народ, а так себе.
– Закрой к черту твой отдел, разошли командный состав, но чтоб к вечеру весь материал был на площадках! Не будет – посажу тебя на пять суток, – решительно закончил полковник.
– Петр Михайлович, помилуйте, я человек штатский, меня нельзя сажать без санкции прокурора, – улыбаясь, сказал Вербов.
– Посажу, а потом разберемся!
В кабинет вошла Шура и обратилась к Никитину:
. – Степан Федорович, вас вызывает по телефону Москва.
Никитин извинился перед полковником и вышел. Оставшись с Шабровым наедине, Вербов заметил:
– Вот ты меня, Петр Михайлович, ругаешь, крепко ругаешь и каждый день, а помочь мне не хочешь.
– Чем это я должен тебе помочь? – спросил Шабров.
– Вот наряд на завод «Пролетарий»; двадцать пять тысяч кирпича надо вывезти, а когда ни приедешь – кирпича нет. Я директора завода пригласил завтра к себе, хочу его попотчевать.