– Это случилось скоропостижно. На балу он выглядел более чем удовлетворительно. Я даже подумать не мог…
– Может быть, его кто-то или что-то расстроило?
Дож пожал плечами:
– Нет, маркиз никогда не лез в большую политику, она его не интересовала. Кстати, – Фоскари оживился, – как поживает ее светлость? Она так быстро уехала, что мы не успели ее поблагодарить за приезд. И очень жаль, что военные дела не дали приехать вам. Герцогине понравился праздник?
Стефано замер, слегка опешив. Странно, но Фоскари с теплотой в голосе вспоминал о его жене. Однако он не верил никому.
– Ей очень понравился праздник, ваше серенити, – натянул улыбку Стефано, а хотелось встать и выйти. Но он продолжал сидеть и вести светскую беседу. – Она весьма благодарна вам за приглашение и с радостью посетит бал в честь карнавала в следующем году.
Губы дожа дрогнули в улыбке, даже взгляд потеплел:
– Она под стать тебе. Такая же гордая. Защищала твою честь и честь своего народа. Много было сказано за столом, но она гордо дала понять, что ее словами не сломить. Достойная герцогиня для миланского герцогства.
Слишком много прекрасных слов о своей жене услышал Стефано от венецианского дожа и не мог поверить своим ушам.
– И что было сказано за столом?
– Ничего особенного, – усмехнулся Фоскари, – присутствующие интересовались тобой.
Стефано усмехнулся и встал со своего кресла. Эти ублюдки начали с ним войну, а потом удивлялись, что его нет на празднике. Что бы в тот момент ни сказала им Диана, он гордился ею. И сейчас, глядя в окно, в темноту ночи, сердце этого воина сжалось. Он бы отдал многое, чтобы найти ее. Или хотя бы для того, чтобы она была в безопасности. Но с каждой минутой он переставал верить в счастливый исход.
– Мою жену похитили, – наконец сознался он, – если это сделано по приказу Медичи, то вы в курсе и можете передать ему, что границы наших государств не помеха миланцам войти во Флоренцию.
Фоскари вскочил со своего места, широко открыв глаза. Казалось, что даже сил в нем прибавилось.
– Ваша светлость! Что вы говорите! Настоящим мужчинам не подобает воровать женщин. Низко и позорно! Если на это способен Медичи, то я точно не в курсе этих дел. Я не имею отношения к пропаже прекрасной Дианы.
– Думаю, что вы единственный человек, которому нет пользы от похищения миланской герцогини. Я не обвиняю вас в этом. Но очень прошу, если вы что-нибудь знаете, расскажите мне. И неважно как! Хоть через гонца или за столом! Мне важна любая информация. Моя жена ни в чем не виновата, она стала лишь марионеткой в политической игре.
Стефано не повышал голос, напротив, говорил тише обычного, с нотками сожаления и безысходности. Фоскари слушал его внимательно, потом подошел ближе и положил руку на плечо:
– Я понимаю ваше горе, ваша светлость, потерять жену – большая утрата. Тем более она была достойна места на троне Милана.