– Предъява тебе нужна? – покачал головой он. – Будет тебе предъява. Люди говорят, что ты дятел, стучишь на всех унтерам.
– Мало ли что люди говорят… Конкретно изложить можешь?
– Да уж куда конкретнее. Каждую ночь после отбоя ты тусуешься с Санниковым, что-то перетираешь с ним. Никто не сомневается: ты стукачок. Как тебе предъява, а? – Он довольно вскинул подбородок.
Не ожидал, что наши занятия пустят такие круги по воде. Вроде каждая собака в курсе, чем мы занимаемся, а поди ж ты… Или Цыганку просто нужен повод, чтобы придолбаться, а какой – неважно. Не ночные упражнения в спортзале, так что-то другое. У него явно на меня зуб. Ну не нравится Цыгану моя независимость, такие любят, когда под ним ходят все. А непокорных учат.
– Предъява так себе, – хмыкнул я. – Всем известно, что я хреново подтягиваюсь. Санников меня тренирует после отбоя.
– И только? – презрительно фыркнул Цыган.
– Конечно. Ты пару раз к Белову ходил – я же не кидаю тебе предъявы, – подпустил шпильку я.
– Ах ты, сука! – побледнел Цыган. – На меня батон крошишь?
– Разве? – удивился я. – Я только сказал, что видел тебя у Белова. Но стукачом не называл. Твои претензии мимо кассы.
Действительно, я был свидетелем нескольких таких сцен. Что служило причиной этих визитов, понятия не имею, да и не забивал себе этим голову.
Но Цыгана конкретно зацепило. Его взгляд наполнился ненавистью.
– Лан, ты охренел! Хочешь, чтобы я проверил, действительно ли в тебе течёт голубая кровь?
Понятно, о моём аристократическом происхождении сослуживцы уже знали, хотя фамилию Ланских носят не только представители рода, но и бывшие крепостные – совсем как в моём мире. К тому же я почти телезвезда: о том злополучном убийстве рассказывали из каждого утюга. Наверняка мой фейс успел примелькаться, и никакое инкогнито здесь не спасёт.
– Моя кровь точно такого же цвета, как у тебя, – сказал я банальную вещь. – И ещё могу повторить: на своих никогда не стучал и стучать не собираюсь. Всё, Цыган, больше эту тему развивать не собираюсь.
Но так легко мне уйти не удалось.
Ушан, как полагается пресловутому Табаки, начал отыгрывать свою партию:
– Цыганок, а ведь он сейчас жаловаться на нас побежит! Зуб даю, стуканёт, – встрял у меня на пути лопоухий.
Если пропущу этот выпад, мне полный песец: доконают в ближайшие дни. Затравят уже всем коллективом. Ушан знал своё дело, мастерски втянув меня в конфликт.
– Пошёл нах… придурок!
Я двинул ему в челюсть. Удар был так себе, на троечку, да я и не особо старался вкладывать в него силы. Это было скорее демонстрацией, и только. Но кулак угодил в губу и разбил её в кровь.
Ушан потрогал саднящее место.
– Цыганок, ты только глянь: этот гад мне морду раскровянил! – с деланым изумлением произнёс он.
Сейчас меня будут учить и руками и ногами, понял я.
Ленивая расслабленность Цыгана куда-то прошла,