Санктпетербургская крепость не шла ни в какое сравнение с Ниеншанцем – мало того, что стены были девятиметровыми, так еще и со всех сторон крепость окружала вода. Названия бастионов – Государев, Головкин, Зотов, Меншиков, Нарышкин, Трубецкой – это не просто «названия в чью-то честь», а увековечивание имени человека, руководившего строительством данного бастиона. Уже в 1706 году земляные стены начали заменять каменными, а затем взялись и за деревянные постройки. В 1712 году на месте деревянной церкви, а если точнее, то вокруг неё, началось возведение каменного собора по проекту архитектора Доменико Трезини, памятник которому установлен на площади близ Благовещенского моста, названной в его же честь. Строительство главного храма империи растянулось на двадцать два года и было завершено в 1733 году, спустя восемь лет после смерти Петра I, но высоченную колокольню (122 метра!) успели достроить при нём, и государь император с удовольствием водил сюда иностранных гостей, чтобы дать им возможность полюбоваться на устроенный парадиз. Это удовольствие доступно и в наши дни тем, кто способен преодолеть более двухсот пятидесяти довольно крутых ступеней. По пути можно полюбоваться на карильон – клавишно-ударный музыкальный инструмент, состоящий из неподвижно закрепленных колоколов с подвижными язычками. Взберитесь – и откроется вам истинный парадиз.[3]
Точных цифр в распоряжении историков нет, но предположительно число работников, одновременно занятых на строительстве Санкт-Петербурга, составляло около двадцати тысяч. Люди жили в сырых землянках в антисанитарных условиях, питались впроголодь, страдали от эпидемий… Смертность была высокой, но место умерших сразу же занимали новые работники – строительство форпоста на Балтике было государственным приоритетом и проводилось по принципу «любой ценой».
Примечательно, что территория, на которой строился Санкт-Петербург, официально отошла к России по Ништадтскому мирному договору 1721 года, завершившему Северную войну 1700–1721 годов. Получается, что на протяжении первых семнадцати лет своего существования российская столица формально находилась во владениях шведской короны. И не спешите корить Петра I за опрометчивость – он был уверен в том, что Ингерманландия (так теперь называлась Ижорская земля) вернулась к России навсегда. Другое дело, что расположение столицы на самой окраине государства нежелательно с военной точки зрения, но тут политические соображения возобладали над стратегическими – царю Петру хотелось перебраться из ненавистной Москвы как можно ближе к Европе…
Шведский король Карл XII, узнав о том, что Пётр I начал строительство Петербурга, сказал: «Пусть царь занимается бесполезным строительством городов, а мы оставим себе их взятие». Шведы предприняли две попытки нападения на берега Невы – в 1704 и в 1708 годах, но оба раза потерпели сокрушительное поражение. А 8 июля 1709 года, после разгрома при Полтаве, звезда Шведского королевства закатилась окончательно.
Полтавская битва. Гравюра.