Урок пошел сравнительно гладко: Юля неохотно, небойко, но все же сносно докладывала о бензоле, писала кольцевые формулы на доске, Сысоев пыхтел над задачей, у остальных были свои заботы, далекие, в большинстве случаев, от химии.
Алеша шептал Адамяну:
– В чем они могут ее обвинить, в чем? Все, о чем мы говорили, можно повторить на площади, в рупор!
– Не скажи… Ее ответы мягкие по форме, но суть…
– А кто ей вопросы дурацкие задавал? Кто? – грозным свистящим шепотом напомнил Алеша.
– Ну кто знал, что Юлька свою игрушку поставит на запись?
– Ладно, молчи.
– А сама эта идея испытания…
– Молчи, говорю!
Женька виновато затих. Но не было ему покоя: он метнул несколько жгучих взглядов назад, на Майданова, тот не сразу заметил, потом поднял бровь: дескать, в чем дело? Женя размашисто написал записку и, прицелившись, пустил ее по воздуху так, что она шлепнулась как раз перед носом адресата.
Майданов прочел и напрягся весь.
Алина, секретарь дирекции, с удивлением приникла к кожаной двери, приоткрыла ее: в рабочее время товарищ Назаров слушал песенки! Алина позволила себе войти и осталась незамеченной: директор стоял, отвернувшись к окну. Портативный магнитофон на столе пел ему голосами Марины Максимовны и представителей десятого «Б»:
Девушка, двигайся ближе к камину,
Смело бери ананас!
Пейте, милорды, шипучие вина –
Платит Искусство за нас…
Алина бесшумно вышла…
Эмма Павловна рассеянно прочитала то, что изобразил на доске Сысоев, и сказала:
– Ну так, Сысоев – «четыре», Баюшкина – «три». Дневники мне на стол.
Адамян поднял руку.
– Что тебе? – прямо-таки с испугом спросила химичка. – Я же сказала: ты у меня отсутствуешь!
Женя встал:
– Но это субъективный идеализм, Эмма Пална. Всякий материалист скажет вам, что я присутствую. А следовательно, могу задать вопрос: в чем ошибка Сысоева? Почему «четыре», а не «пять» или «три»?
– Граждане, когда же это кончится? – воскликнула Эмма Павловна. – Почему я должна давать ему отчет?!
– Но вопрос по существу, Эмма Пална, – кротким взглядом своих черных бархатных глаз Адамян показывал полную лояльность. – Человек правильно вычислил объем газа, полученного…
– Молчать! – закричала Эмма Павловна так, что все перепугались. – Вон из класса!
– За что? – спросила Юля. – Несправедливо!
– За что? – стали громко интересоваться и другие.
Эмма Павловна дала себе паузу, чтобы остыть. По лицу ее растекались яркие пятна.
– Это я вас хочу спросить: за что мне нервотрепка такая? Что я вам сделала плохого-то? А ведь могла бы кое-кому испортить аттестат! Нет, мне это не надо. Я вообще могу уйти и фармацевтом устроиться!.. Сколько раз даю себе слово…
И тут вошел Назаров. Десятый «Б» хотел встать, но он удержал:
– Сидите, сидите… Я тоже посижу.