Следы волочения трупа говорили о том, что Варвара подтащила тело с разбитой и кровоточащей головой к окну, распахнула его, взгромоздила на подоконник (там не так много крови, но кровь размазана так, что картина ясная, тело точно было там), а потом, получается, сбросила его вниз. И когда все это произошло? Может быть, днем, когда Макс был занят с риелтором, или вечером, когда задержался на работе? У него сейчас проверка, а он – финансовый директор крупной строительной компании.
В последнее время он даже рад был, что завален работой и может подольше задержаться и отдохнуть от своих женщин. И вот он возвращается и что видит? Огромная, еще вчера чистая и ухоженная квартира разгромлена, кто-то все отчаянно крушил, разбивал, ломал… Повсюду осколки стекла, какие-то предметы, диванные подушки, рассыпанный по ковру зеленый виноград, красные яблоки, мокрые пятна от пролитой воды из вазы, что тоже разбита, а розы, дивные красные розы с длинными стройными стеблями, словно еще недавно бывшие живыми существами, выброшены чьей-то беспощадной рукой на паркет и умирают… И бог бы с этим разгромом и беспорядком, разбитым столиком и вазами, статуэтками и зеркалом. Кровь! Повсюду кровь, а на паркете – эти самые следы волочения.
«Интересно, и долго я еще буду разглядывать все это?» – спрашивал себя Макс, пытаясь понять, что же мешает ему пойти в кладовку за ведром и шваброй.
Истерично хихикнул, представив себе, что звонит домработнице, которая приходит три раза в неделю убираться (понедельник, среда, пятница), и просит приехать немедленно, чтобы уничтожить следы преступления.
Кстати, завтра как раз ее день, пятница, и она придет, а это означает, что до этого момента он сам, Макс, должен здесь все убрать (но это в том случае, если ее дочка поправилась). Не будь Варвара так агрессивно настроена против него, ему достаточно было бы просто попросить ее прийти и помочь с уборкой. Но она…
Да что с ней, на самом деле? Столько глупостей наговорила! Убила Ольгу и, совершенно не чувствуя за собой вины, все отрицает и угрожает в случае, если он заявит на нее, потащить за собой, сказать, будто бы они убивали вместе.
Сама фраза «убила Ольгу» почему-то не оказывала на него своего смертоносного влияния и почему-то воспринималась им как-то подозрительно легко. Уж не потому ли, что он где-то очень глубоко в душе радовался смерти жены, или же все гораздо проще – он сам не чувствовал за собой вины, потому что не убивал. А потому смотрел вперед спокойно, не рисуя себе жутких картин тюремного заточения. Разве что промелькнул где-то внутри сознания услужливо показанный будущим кладбищенский пейзаж да отражение солнечного луча на полированной крышке гроба с его мертвой женой… И это все. Пока все.
Так что же делать? С чего начать? Жаль, Ольги нет, она бы здесь быстренько навела порядок.
Ольга…