– Плохо, что у неё шаткое правовое положение, – объяснил Пекарчик. – В любой момент могут начаться неудобные вопросы – почему она дома не живёт. Да и к вам такие вопросы могут возникнуть.
– Я соседям, кто лез с расспросами, сказала, что она к отцу на Украину уехала, – усмехнулась женщина. – Вот пусть и Марина что-нибудь сообразит, раз такая умная! Думаете, я не понимаю, что как только она получит гражданские права, так сразу квартиру нашу продаст? А у меня нет таких денег, чтобы даже до однушки доплатить. Что ж дочка родную мать гонит из дома на старости лет? – Мария Яновна некрасиво заплакала.
– «Крокодильи слёзы», – подумал адвокат. – «Она-то тебя не гнала и не гонит – наоборот, фактически половину квартиры дарит! Это ты её гонишь – привела в дом наглого мужика, с которым Марина не уживается».
– Я Мариночке всё подпишу – хоть согласие на выезд за границу, хоть что угодно, только не эмансипацию! – женщина посмотрела умоляющим взглядом. – Не хочу на улице оказаться! Ну зачем ей нужно непременно жить официально одной?
– Хорошо, я вас понял, – Пекарчик сочувственно кивнул. – Скажу Марине, что вы очень просили подождать до восемнадцати лет.
* * *
– Хреново, – резюмировал Артур. – Получается, что есть несколько хат в Москве и в Питере, но ни одна из них не приобретена так, что нельзя ничего накопать! Пять квартир – мутные сделки за наличку, а мы ведь не можем подтвердить эти доходы? У Романа – шитое белыми нитками дарение, опять же понятно, что деньги отмывали. А нам всё-таки надо закладываться на то, что придётся уходить с Земли и оставлять здесь Скорбную сестру, так что нужна минимум одна юридически чистая квартира.
– А твоя студия? – возразила Алина. – Ты же её официально взял в ипотеку, и доход у тебя подтверждённый.
– Ипотека до конца не выплачена, но даже не это главное – сам-то я разве «чистый»? Квартира Скорбной сестры должна быть на неё и оформлена, и чтобы про неё саму никто не знал, кто она такая.
– У Лены своя однушка, – вспомнила Ната. – Но да, Лена сильно засветилась, к тому же она несовершеннолетняя.
– И квартира, в которой они с мамой живут, тоже куплена за наличку, – добавил Страж Вихрей. – Кто остаётся? Только Валя и Люся, вот про них почти никто не знает. Гражине, к сожалению, ещё два с лишним года до полной феи, да и имя слишком редкое для России.
– Кто на самом деле ещё не засветился, так это Хомка, – заметила Лесная Сестра. – Регалии она никогда при посторонних не надевала, с нами совсем недавно, и о том, что она фея, знают только Иван Алексеевич и отец Лейлы, но даже они понятия не имеют, как её фамилия. Тамара – и всё.
– Но у Хомки нет жилья ни в одном городе, – задумался Виктор. – Халупа в деревне – не в счёт. Наталь, а место рождения у неё какое?
– Как ни странно, Ленинград, а что?
– Может быть, поищем в Питере её корни? Сдаётся мне, она не сирота, а просто родители не стали девочку растить – сразу отвезли дальней