знаниями многих языков, истории и прочих наук, будущий госсекретарь вынес страсть к вину, отчего его министерство в народе прозвали «министерством пьяницы». Лорд Картерет был вигом старой школы, являлся сторонником продвижения английских интересов на континенте и мыслил категориями Большого Альянса. Будучи чрезвычайно честолюбивым, он последовательно добивался решения главной задачи – унизить Францию и Испанию и вернуть Англии место арбитра в Европе, приобретённое по итогам войны за Испанское наследство и окончательно утерянное в последние годы министерства Роберта Уолпола. Встав во главе британского министерства, Картерет убедил короля Георга денонсировать конвенцию о нейтралитете Ганновера, найдя формальный повод в том, что при заключении конвенции забыли упомянуть о сроках действия данного соглашения. Это деяние будущий премьер-министр герцог Ньюкаслский позже назовёт лучшим из того, что Картерет когда-либо сделал. Однако сам министр не собирался на этом останавливаться и последовательно осуществлял план по изоляции испанских и французских Бурбонов и формированию против них широкой европейской коалиции, подобной Большому альянсу конца XVIII века. По плану герцога Ньюкаслского, в коалицию, помимо Англии и Ганновера, должны были войти ближайший английский союзник Голландия, а также Австрия, Саксония, Пруссия, Сардиния и Россия. Помимо бурбонских монархий, это были самые сильные в военном отношении державы континента. По выражению лорда Картерета, его цель состояла в том, чтобы лишить корону Франции её союзников и объединить всю Европу для псовой охоты на неё. Были восстановлены отношения со Швецией, куда в ранге министра был направлен Гай Диккенс (Dickens), что позволило возобновить в Стокгольме совместную с Россией работу по ограничению французского влияния в этой стране. В Италии также предпринимались меры по изоляции Бурбонов, и здесь Великобритания, находившаяся в состоянии войны с Испанией, могла использовать не только дипломатические, но и военные средства. Аппенинский полуостров, хотя и представлял собой отдельный и почти изолированный театр военных действий, но являлся неотъемлемой частью единого дипломатического поля Европы и происходящие там события часто оказывали сильное влияние на внешнеполитические процессы в других частях Европы. Именно поэтому здесь представляется уместным подробнее рассказать о событиях, происходивших в это время по другую сторону Альпийских гор.
Итоги войны за Польский трон, основные события которой происходили далеко от границ Польши, не удовлетворили Мадрид, где внешняя политика со времени развития душевной болезни короля Филиппа V была подчинена династическим интересам Елизаветы Фарнезе. Слова французского посланника в Мадриде кардинала Реннского хорошо характеризуют сложившееся при мадридском дворе положение: «Здесь управляет один лишь ум, и это ум королевы Испании; никто не осмеливается предложить то, что против её желания, и, таким образом, вся испанская монархия
