– Поймите, Анастасия Ивановна! – тряс протоколом задержания опер. – Это уже тянет на срок!
Мать понуро сидела в ментовке и нервно мяла ремешок модной сумочки.
– Сорванная акция «Несмертного полка»! Против кого пошел ваш сын? – не мог успокоиться полицай.
Конечно, с «Полком» они намудрили. Майкл был не против «Полка», ну, идут по площади люди с портретами и воображают себя героями. Но в совете Актива узнали: в Белокаменске пройдут маршем подставные ветераны войны! Такие подробности выдали, что стало обидно за родную державу. Актив решил: наказать! Публично, чтоб другим неповадно было за гроши торговать историей. Ну а то, что доверились молодежи, – это ж особый повод для гордости. Майкл – он же за стариков, если надо, и сумку готов донести, и хлеба батон подарить в магазине. Настоящему ветерану – почет, а вот подставную нечисть нужно штыком и мечом, как чудо-богатыри…
Матушка слушала, слушала всю эту возвышенную агитацию с сайта «Активистов Эрефии», а потом начала реветь, прямо в ментовке, при полицаях. Опозорилась по полной программе.
Накладка вышла, что говорить. Он же готов извиниться, руку деду пожать. Ну, всамделишный он ветеран оказался, а Майкл его красной краской пометил…
Он почувствовал, как горят уши, хорошо хоть, под прической не видно.
Вспоминать, как парадный мундир с орденами побурел от вылитой краски, было стыдно и неприятно. И как побелевший дедок задрожал губами и подбородком, весь затрясся, осел на асфальт, выронив старую фотографию. Снимок Майкл почему-то запомнил: целый отряд по стойке смирно, видимо, однополчане. Все, как один, смотрели на Майкла и истекали брызгами краски, будто он снова убил солдат, расстрелял из трофейного автомата.
– Анастасия Ивановна! – воззвал к матери полицай. – Это можно расценивать, как фашизм и оскорбление памяти, вы меня понимаете?
Разумеется, мать понимала, кивает. И молчит, молчит как зашитая!
– Михаила спасает возраст. И, конечно, Георгий Петрович. Но поймите, ваш муж не всесилен, сколько он сможет его прикрывать? Сын позорит погоны отца…
– Он не отец! – взвился Майкл.
– Сядь! – рявкнула мать.
Полицейский сделал вид, что не слышал. Ну еще бы, погоны отчима и ему сулили блага и медали. Коррумпированные органы правопорядка, так называли их Активисты.
– Мы уедем, – пообещала мать. – Я увезу Михаила из города, отправлю к сестре, в Затишье. Хотя бы на время суда…
– Лучше бы на все лето, – умоляюще сложил руки следак. – Настасья Ивановна, милая, увезите его от греха! Их же используют, как скотину, весь этот дурной молодняк, гонят на минное поле. Провокация, подстрекательство…
Майкл не стерпел и вскочил, затряс побелевшими кулаками.
Даже сейчас вспоминалось с улыбкой, что он высказал продажному следаку. Нашел, сволочь, скотину, как же! Вот тебе за «дурной молодняк»!
Потом снова привиделись фотки Затишья, и от уныния свело зубы.
– У меня годовые контрольные! –