В Гроте Мандрен во Франции недавно был найден наконечник древней стрелы, а ещё в нём, похоже, по датировкам учёных были обнаружены самые древние останки кроманьонца на территории Европы. Название этого грота фигурирует в одной из историй моего романа.
Имя профессора Дэмиена Макмануса, изучавшего огамическое письмо древних кельтов и пиктов, дало имена двум персонажам: Дэмиен – друг главного героя, а Макмансус – первое имя волшебника-отшельника. Его второе имя приведёт любознательного читателя к Алмаделю. По мнению Иоанна Вейера, создателя «Иерархии демонов», «Арс Алмадель» – это трактат из «Малого ключа Соломона» (один из наиболее известных гримуаров о христианской демонологии и гоетии – колдовстве) восходит к имени арабского мага Алмаделя.
Это мой сын посоветовал мне для создания имён персонажей воспользоваться иерархией демонов Вейера, а уж через него я пришла к «Малому ключу Соломона».
Курган Монганум в моём романе получил своё название от кельтской легенды о Монгане, реальном историческом лице, короле, история которого со временем обросла преданиями и смешалась с мифом. Описание кургана и кромлеха (кельтское название – «каменные круги») вокруг него – это фэнтезийная интерпретация важнейших памятников мегалитической культуры древности – гробницы Нью Грейндж, Стоунхенджа, Карнакских камней и дольменов. Кстати, дольмены тоже присутствуют в романе как культовые сооружения друидов.
Я не описываю жизнь друидов достоверно, потому что не могу быть до конца уверенной в найденных мною скудных источниках информации. О них до нас дошло действительно слишком мало правдивых сведений. (Хотя некоторые заклинания друидов приведены так, как их сегодня трактуют реконструкторы.) Как и выдуманный мною курган Монганум, друиды ещё в эпоху римского расцвета обросли легендами, а века спустя от них остался лишь ореол таинственности и дырка от бублика. Но неуёмная моя фантазия на основе этих тайн и загадок истории создала образ лесных жрецов и волшебников, власть которых превышала порой власть королей и князей.
Как уже понятно из выше изложенного, моя легенда основана на авторской интерпретации и синтезе кельтских сказаний и легенд – ирландских, британских и валлийских.
Приготовьтесь к тому, что столкнётесь с несколько необычным для романа поэтичным языком повествования. У этого есть причина. Кельты, на самом деле, по свидетельствам древних бытописателей, разговаривали витиеватым метафорическим языком. При этом у них не было письменных памятников их культуры. Особенно преданий друидов. А огамическое письмо больше походило на тайнопись. Для составления документов кельты пользовались письменностью, основанной на греческом алфавите и письме.
Кельты считали себя просвещённым народом и тянулись к наукам и искусствам, важнейшими из которых были поэзия и музыка, пока ещё не разделимые в их древнем сознании. Стихи они всегда пели, не обязательно в сопровождении инструмента. Барды, поющие стихотворцы, пользовались привилегиями у вождей и воинов, а самые искусные служили своим искусством в «импровизированных» храмах (в те времена у кельтов не было настоящих храмовых построек, а только священные «места силы»: рощи, курганы, пещеры, гроты, дольмены). Высшие барды пели ритуальные гимны богам и героям, эти барды приравнивались к друидам. Низшие барды могли исполнять застольные песни во славу вождей (королей) и воинов.
В кельтском мифе богиня Керридвен, хранительница котла знаний и вдохновения, была матерью барда Талиесина, поэтому её имя ассоциировалось с поэзией. Это основа для фигуры барда, отца главного героя. Удивительный факт: я придумала своего барда, рождённого от феи из Страны Грёз (упс! – это спойлер, простите меня за него), за несколько дней до того, как вычитала факт о Керридвен.
Я синтезировала истории о кельтах древнейших времён доримского периода, дошедших до нас в легендах и мифах, с представлениями о кельтах, оставленными нам древними «лидерами мнений» – Юлием Цезарем, Гекатеем, Геродотом, Аристотелем, Платоном, Александром Македонским и др.
Чтобы было более понятно, откуда «растут ноги» всех этих чудиков, в конце текста даю справку по именам и понятиям, встречающимся в книге на каждом шагу.
Зачин (Пролог)
Над долиной сверкали зарницы, рассекая тяжёлые тучи, за лесом уже громыхало. Дорога петляла между пшеничных полей и заливных лугов. Пахло грозой. Крытая повозка тряслась на пыльной дороге, доставляя лежащему в ней ребёнку невыносимую боль, но мальчик, скрепившись, не плакал, а только сильнее стискивал в руках край отцовского плаща. Башмачник знал, его сын умирает, и они могут не успеть.
Но что это? Тёмная тень мелькнула у края дороги. Сильным порывом ветра им навстречу будто швырнуло одинокого путника. И он поднял вверх обе руки, пытаясь остановить повозку.
– Тпру! Стой, Мартин! Кто это там машет?
– Это я! – отозвался незнакомец и приблизился к повозке. Ветер откинул