«Душа убывает в правопорядке», – писал Аксаков, а место соборного единства занимает регламент. Напротив, личность в общине – уважаема, получает поддержку, формируется в единстве с другими. Отношений любви, взаимопонимания и уважения нет в обществе как в системе. Есть права, закон, но они безличны. Идея правопорядка, рассуждал он, является продуктом западного религиозного индивидуализма, который, как он почему-то думал, начался с протестантства. Аксаков не углублялся в такие вопросы: а) нет ли в протестантстве своих ограничений индивидуализма со стороны общины; б) как протестантский пафос породил тип личности, который требует демократического правопорядка; в) чем демократия в протестантском обществе отличается от светской. Ответы есть у других авторов. Аксаков все же по-своему прав в том, что западное светское государство, насаждая демократический правопорядок, придет в конечном итоге к насилию, рабству, вражде. То, что демократия открыта к превращению в антихристианскую диктатуру, показала история XX в.
К. Аксаков писал: «Община есть строй людей, отказавшихся от своего эгоизма, от личности своей, являющих общее их согласие. Это действо любви, высокое действо христианское, более или менее неясно выражающееся в разных (других) своих проявлениях. Община представляет, таким образом, нравственный хор, и как в хоре не теряется голос, но, подчиняясь общему строю, слышится в согласии всех голосов, так и в общине не теряется личность, но, отказываясь от своей исключительности для согласия общего, она находит себя в высшем, очищенном виде, в согласии равномерно самоотверженных личностей; как в созвучии голосов каждый голос дает свой звук, так и в нравственном созвучии личностей каждая личность слышна, но не одиноко, а согласно – и предстает высокое явление дружного совокупного бытия разумных существ (сознаний); предстает братство, община – торжество духа человеческого» (10, т. I, с. 292).
Сказав это, он дал немало поводов для критики. Он не мог указать ни на одну реальную общину, которая соответствовала бы описанному идеалу. Отметим и другое. Слова «община – торжество духа человеческого» звучат совсем не по Хомякову. То, что личность отрекается от своего эго в общине, – сказано хорошо, но это еще не определяет самое главное, что принятие общины совершается во имя Христово, во имя Истины православия. Выше этот же вопрос возникал при сравнении Самарина с Киреевским. А о. Георгий Флоровский признавал повинность тех славянофилов, которые думали, что «народная жизнь есть некая естественная соборность, и община или “мир” есть точно зародышевая Церковь» (14, с.504).
Позже русская мысль отказалась