Встав рано утром, умылся, оделся, приготовил кофе. Когда я делал небольшие глотки этого божественного напитка, смотрел в окно. На улице шел дождь, все куда-то бежали, суетились, и за этим было интересно наблюдать. В тот момент времени я думал, что вот она жизнь – вечная суета, которая и вправду, определяла нашу реальность, и в этой реальности было всё: радость, горе, и смысл каждого дня.
Через полчаса подъехало моё такси, я вышел из подъезда, сел в машину и поприветствовал водителя. Авто неспешно тронулось. Слабое урчание двигателя и шум колес делали наше движение живым. По пути к врачу я поговорил с таксистом о погоде, о том, как же этот дождь надоел, о последних новостях происходящих в мире. Само общение с человеком подняло мне настроение, и на какое-то время я почувствовал себя хорошо.
В регистратуре заполнил необходимые бланки и мне сказали, в какой кабинет идти. Когда я достиг своей цели, я был немного удивлен, увидев, что рядом на скамейке ожидания сидел человек, которого я знаю и не знаю одновременно. Мы так сказать “познакомились” при очень трагических событиях: он один из немногих кто выжил в той авиакатастрофе. Это был мужчина средних лет, одетый в серый пиджак и брюки с черной рубашкой, худощавый, с короткой стрижкой с поседевшими уже волосами, у него были черные глаза и острый нос. Ни на кого не обращая внимания он что-то печатал в телефоне. Все еще не веря своим глазам я произнес:
– Маркус?
Мужчина на мгновение отвлекся переводя свой взгляд на меня.
– Эрик? – в его немного растерянном взгляде читалось: «Что ты здесь делаешь?» потом будто опомнившись, он протянул мне свою руку.
Пожав её в знак приветствия – я спросил:
– Как ты?
– Все хорошо, – ответил он.
Я присел рядом.
– Наверное, не все, раз я вижу тебя у этой двери.
– Ты прав, есть немного, бессонница мучает, – произнес Маркус.
Я, конечно, был удивлен увидеть его в моем городе, но не был удивлен увидеть его рядом с кабинетом, на двери которого была табличка «Психиатр». То, что произошло, объясняло наше пребывание здесь. Мне и еще четверым, включая Маркуса, удалось выжить в авиакатастрофе. Но в тот роковой день мы потеряли свои семьи. На меня снова нахлынули воспоминания, а перед глазами встали страшные моменты той трагедии. Крики людей, паника, резкий удар, толчок, пламя, дым – и я понимаю,