Во время полета Асмодей жил на синтетической крови, которая, очевидно, приелась ему настолько, что он поглупел. Потому что иначе, как глупостью, убийство местного населения назвать было нельзя. Во-первых, Козодой был лоялен императорской власти. Устроить охоту на аборигенов означало без разрешения поохотиться в императорских угодьях, а у Морта репутация и так была подмочена. Во-вторых, он решил ремонтироваться на Козодое, соответственно, пугать и злить население было, по меньшей степени, неумно. В любом другом случае Морт погрузил бы «Саартан» на грузовой глайдер, который всегда летал в составе их эскадрильи, и умчался бы домой к знакомым механикам. Но вернуться с пустыми руками к Императору он тоже не мог.
И хотя никто всерьез не ждал от него, что он поймает Жар-Птицу, Морт был принципиален. Если не птицу, то хотя бы пиратский корабль он захватит. Он уже знал от губернатора, что пираты наведывались в орбитальное пространство Козодоя с заметным постоянством. К следующему их визиту он будет готов. К тому же, «Саартан» был не настолько сильно поврежден, как казалось с первого взгляда. Главное, что уцелел сердечник, который местные механики вряд ли смогли бы починить. Три недели, и корабль будет, как новенький. Оставалось не умереть за это время от скуки, потому что Козодой оказался не просто дырой, но огромным прыщом на прекрасном теле Империи. От настойчивых предложений пожить в местных дворцах, принадлежавших разных чиновникам Козодоя, Морт решительно отказался, так как его покои, как и весь жилой отсек «Саартана», не пострадали. От внимания местных это его, конечно, не спасало.
За время полета он уже отвык от того, что обычно каждый колониальный поселенец хотел стать его личным донором. Многие эмпаты заключали с личными донорами пожизненный договор, который людям иногда казался едва ли не брачным. Преимущества личного донора, который всегда имелся «под рукой», были не оспоримы, но Морт предпочитал не связывать себя обязательствами. Ему и императорской службы хватало.
Когда губернатор Козодоя начал намекать на высокую эмоциональность своей дочери, которая якобы только и мечтала о том, чтобы стать донором, Морт сбежал. Люди часто путали донорство с сексуальными отношениями. К своим тридцати Мортан, полу-человек, полу-эмпат, настолько пресытился сексом, что вынужден был признать и еще одну сторону своей смешанной природы: ему нужен был кто-то один. Та самая, избранная, которая смогла бы стать не донором, но вечным огнем, поддерживающим жизнь его человеческого сердца.
Заметив отсутствие Эша, Мортан воспользовался предлогом и поскорее покинул губернатора, от чьего гостеприимства тошнило.
Он