– Я же Сумеречный охотник, разве нет? – ответил Джон. Хотя ответом это, с точки зрения Саймона, назвать было трудно.
– Тебя не было в Аликанте во время Войны, – мрачно заметила Жюли. – Ты не знаешь, как это было. Ты никого не терял.
– Зачем ты мне это говоришь? – вызверился на нее Джон. – Не знаю, как ты, но я здесь затем, чтобы научиться сражаться, так что в следующий раз…
– Хватит, Джон, – попросила Беатрис. – Никакого следующего раза не будет.
Он пожал плечами.
– Всегда бывает следующий раз.
Джон произнес это, едва скрывая надежду в голосе, и Саймон понял, что Жюли была права. Картрайт ни разу не сталкивался со смертью, тем более лицом к лицу.
– Я видел мертвую овцу, – ясным голосом сказал Джордж, явно пытаясь разрядить атмосферу. – Это считается?
Беатрис нахмурилась.
– Не очень-то мне хочется драться с вампиром. Вот если бы это была фейри…
– Можно подумать, ты что-то знаешь о фейри, – заметила Жюли.
– Ну, я точно знаю, что не отказалась бы пришить парочку-другую.
Жюли резко выдохнула, словно кто-то проткнул ей легкое.
– Я тоже. Если бы это было так легко…
Саймон не особо-то разбирался во взаимоотношениях нефилимов с Нижним миром. Единственное, что он точно знал, так это то, что теперь фейри – враг номер один для Сумеречных охотников. Строго говоря, этим самым врагом для нефилимов был Себастьян Моргенштерн, развязавший Смертельную войну и обративший многих Сумеречных охотников в толпу поклоняющихся ему зомби. Но он давно мертв, а его тайные союзники, Благословенный народец, продолжают его темное дело. Даже Сумеречные охотники вроде Беатрис, ничего не знающие об оборотнях (ну, максимум, что те просто более волосаты, чем о бычные люди) и восторженно вопящие от одного только упоминания имени Магнуса Бейна, не отзывались о фейри иначе, как о противных, расплодившихся повсюду тараканах.
– Джордж, сегодня утром ты был прав, – сказала Жюли. – Они не имеют права посылать нас вот так, в самое пекло. Мы не готовы. Никто не готов.
– Говори за себя, – мрачно заметил Джон.
Троица принялась препираться о том, легко ли убить вампира, и Саймон поднялся на ноги. Паршиво, если все думают, что он лжец. И еще паршивее, что частично он и есть лжец. Саймон не помнил ничего из тех времен, когда был вампиром, – во всяком случае, ничего полезного, – но вот остальное… Остальных воспоминаний вполне хватало, чтобы его передергивало даже от одной мысли кого-то убить. Пусть даже оно неразумное. Саймон был вегетарианцем, и список убитых им существ ограничивался экранными драконами и компьютерными морскими змеями.
Неправда, напомнил ему прозвучавший в голове голос. У тебя руки по локоть в крови.
Саймон предпочел пропустить это мимо ушей. То, что он ни о чем не помнит, конечно, не значит, что ничего страшного с ним никогда не происходило. Но стоит