– Кира, ты жестокая! – кричала она мне в лицо.
– Жестокая, – соглашалась я, – но не я назначаю правила.
– Каждый сам управляет своей жизнью, – отвечала мне Лизка.
– Может быть, – пожимала плечами я.
Эти несколько недель мы были на тонкой ниточке, которая при любом моем неверном движении могла легко оборваться, и Лизка бы собрала свои вещи и ушла. Но я понимала, что работа – это работа, а дом – это дом. Моя подруга кричала так, словно её резали, бабуля ни разу не вмешалась и не спросила меня, в чем дело, после ее криков и слёз. У меня мелькнула мысль, что лучше бы она тогда ушла, сейчас мне не пришлось бы волноваться, как она повезет рукописи, думать, куда она пропала с этим стариком и спокойно отдыхать одной на морском побережье.
– В этом году будешь участвовать? – поднялась я на локте и поглядела на Диму.
– Планирую, – удивленно ответил он, – а есть какие-то преимущества?
– Отнюдь, – покачала я головой, – моя девушка каждый год участвует и, как видишь, – развела руками я.
– Как я вижу, её здесь даже нет, – рассмеялся он в ответ.
– Хорошая книга, – ткнула я пальцем в обложку книги, которую он читал, – за последние годы моя самая любимая.
– Да, мне тоже так кажется, сколько уже книг издал твой дядя?
– Эта была шестая.
– А он не думал издавать побольше?
– Не знаю, – честно ответила я, – не задумывалась над этим.
Дима принялся складывать свое полотенце, отряхнул с волос песок, надел шорты и футболку. Убрал книгу и полотенце в рюкзак и сел на мой коврик.
– Во сколько вы пойдете на автовокзал с дядей?
– Не