Еще вчера. Часть первая. Я – инженер. Николай Мельниченко

Так вот, Киров печатал листовки на гектографе. Компоненты для желатинового слоя, переносящего текст на бумагу, Киров покупал в аптеке. О том, где он брал бумагу, – речи вообще не шло, как о пустяке, которого везде полно. У нас не было ничего. Не было хорошо описанных в книге компонентов, не было средств для их приобретения, не было даже аптеки, где их можно приобрести. Но, главное: у нас не было бумаги, на которой можно было бы что-нибудь напечатать. Упорная и последовательная, дюже умственная, работа по замене теоретических компонентов на имеющиеся в натуре дала прекрасные плоды. Вместо бумаги текст огненных призывов решено было отпечатать прямо на побеленных саманных стенах школы! Вместо сложной матрицы гектографа следовало применить способ первопечатника Ивана Федорова, изготовив штамп с текстом. Гравирование выпуклых букв на металле было отвергнуто сразу: во-первых, не было металла. Решено было вырезать буквы из старых галош и смолой наклеивать их на фанеру. При исполнении задуманного возникли технические трудности: туземцы изнашивали галоши неравномерно, не заботясь о их высоком назначении в будущем. Буквы из пяток и подошвенной части получались разной толщины, что не позволило бы их хорошо отпечатать! Число рваных галош пришлось увеличить для большего выбора. По нашему кличу класс быстренько натаскал нам гору отходов обувной промышленности, что вызвало нездоровый интерес к нам родственников и хозяев.

      Вырезание печатных букв из галош оказалась очень трудоемкой и длительной работой. Кроме того, для размещения полного текста нашего лозунга «ДОЛОЙ ШКОЛУ! ДА ЗДРАВСТВУЕТ БРИГАДА!» требовалась очень большая фанера или очень маленькие, но четкие, буквы. Мы утонули в неразрешимых трудностях. Надо было сокращать текст лозунга. Посчитав, что «ДА ЗДРАВСТВУЕТ БРИГАДА!» очень длинно и само собой понятно, мы решили оставить только «ДОЛОЙ ШКОЛУ!».

      Дело сразу пошло веселей: крупные буквы легко наклеились на небольшую фанеру, образовав вполне удобную печать. Намазав наше клише чернилами, мы сделали пробный оттиск на стенке. На ней после восклицательного знака отпечаталась малопонятные слова «! УЛОКШ ЙОЛОД». С волнением мы развернули доску так, чтобы восклицательный знак оказался в конце надписи. Стало немного лучше, но почему-то все буквы, кроме «О», стали вверх ногами. Пару минут мы тупо разглядывали содеянное, усвоив за это время законы отражения при печати. Все пришлось переделывать сначала… Наконец наш боевой лозунг печатается так, что его даже можно понять. Нам он кажется верхом полиграфического искусства.

      В школу мы пришли рано утром. Лазарь мазал печать некой черной краской, накануне похищенной в школе. (Там она использовалась вместо замазки оконных стекол. Мы ее слегка разбавили керосином). Я энергично шлепал лозунг на видном месте коридора. Всего на четвертом оттиске нас схватила за уши уборщица баба Нюра и удерживала с воплями и причитаниями до прихода директора. Отрицать свою причастность к содеянному было глубоко бесполезно: алиби