Я ожидал, что в аттестате тройка будет только по химии, с которой у меня сразу же не сложились отношения, но химик – он же наш классный руководитель, бывший университетский преподаватель, кандидат наук, все же сжалился надо мной и вывел незаслуженную итоговую четверку. Может, сыграло роль то, что учился в универе он в одной группе с моим отцом, но это весьма маловероятно. Настолько принципиальной он был личностью, что вряд ли позволил бы себе выставлять оценки на основании каких-то индивидуальных привязанностей. Ох, и попил же я кровушки этому замечательному человеку… Если читаете это, Степан Викторович, простите меня, пожалуйста, я был слишком юн и слишком глуп. Поощрение толпы всегда, как бы, занимало в моем понимании главенствующую позицию и только с возрастом стало приходить осознание того, что зачастую это совсем не то, что нужно. Скажем так, толпа склонна очень быстро менять свое настроение. Сегодня ты – герой, а завтра – изгой, стоит только занять несколько непопулярную позицию. Раньше я этого не понимал. Теперь понимаю! То ли от недолюбленности, то ли еще от чего-то, но мне всегда не хватало внимания, и я старался привлечь его путем хулиганских выходок, экстравагантного поведения или тонкой (как мне казалось) иронии. Я не был отпетым хулиганом, не был трудным подростком. Если проводить аналогии из "Симпсонов", я не Нельсон, а скорее – Барт.
Степан Викторович был очень интеллигентным человеком, который явно попал не в свою среду. Все таки, школа это в первую очередь – контроль за изучением и усвоением учебного материала, что является полной противоположностью институтской практике, где ни один преподаватель ни за одним студентом бегать не будет. Хочешь зачет – учи, не хочешь учить – армия ждет тебя. Степан Викторович не смог перестроиться на каждодневный контроль успеваемости и это сыграло злую шутку с лентяями вроде меня. Мы "прощелкали" азы предмета, а нас никто и не проверил. В дальнейшем мне было проще списывать домашние задания, нежели наверстывать упущенное, поэтому с химией у меня так и не сложилось.
С учителем же не сложилось вдвойне. Я был единственным в классе, с кем химик разговаривал на "ты". По отношению к другим ученикам он сохранил университетскую привычку почтительного обращения, как ко взрослым. Со мной же, спустя короткое время, прошедшее с момента нашего знакомства, не мог пересилить себя соблюдать это негласное внутреннее правило. Я дико бесил его! Постоянно подначивал на уроках, за интеллигентность чуть ли не в открытую, при одноклассниках, звал гомосексуалистом, разрисовывал стол (а сидел я по причине слабого зрения всегда на первой парте) неприличными картинками его вымышленных сексуальных утех, сопровождая матерными подписями. В общем, этот человек имел полное право искренне ненавидеть меня и поставить заслуженную итоговую двойку, как за мои познания в химии, так и за человеческие качества. Но! Он этого не сделал! Он не стал портить мне аттестат, хоть и знал, что в ВУЗ я буду поступать при