– Да, Григорий… Гриша. А кличку Грэг я ненавижу… С ним что-нибудь стряслось?
– Стряслось.
– Когда это могло случиться? Я его видел сутки назад.
– Он похитил ребенка, Петр Петрович.
– Что? – Грязнову показалось, что он ослышался.
– Ваш сын похитил ребенка.
Петр Петрович не сводил с собеседника глаз.
– Шутка? Если шутка, то идиотская… Или вы пытаетесь перебросить стрелки на меня? Не выйдет!
– Ваш сын похитил ребенка, – раздельно повторил Кузьмичев.
– Какого ребенка?
– Сына Нины Пантелеевой.
– Это вы его похитили! И обыск у вас был именно по этому поводу!
Сергей положил свою руку на руку Грязнова.
– Ваш сын – преступник. Он замешан в киднепинге.
– Бред… – Грязнов полез в карман за сигаретами, закурил. – Бред и ерунда. Он в командировке. Такого не может быть… потому что не может быть. Я отлично знаю своего сына.
– Значит, не знаете.
Грязнов вспылил:
– А откуда вы его можете знать? Вы его даже в глаза не видели!
– Не видел, – спокойно ответил Сергей. – Но знаю о нем, видимо, больше, чем вы.
– Например! – Грязнов перешел чуть ли не на крик. – Что вы можете сказать о нем такого, чего я не знаю?
– Наркотики.
– Ну?
– Вы знали, что ваш сын наркоман?
– Допустим, – не сразу ответил Петр Петрович. – К сожалению, сегодня дети многих родителей в плену этой заразы! Да, наркоман! Но при чем здесь похищение ребенка? Где у вас доказательства?
– К сожалению, есть. Мои люди вышли на него.
– Так арестуйте его! Расстреляйте! Убейте, если он преступник! Зачем вы мне это говорите?
– Вы должны сами решить.
– Что решить?
– Решить, как поступить.
– Зачем? Если это правда… не дай бог, если это правда… я сам, своими руками убью его.
– Надо заявить в милицию. И это лучше всего сделать вам самому.
– Что значит – лучше всего? Прийти и сказать, что мой сын преступник?
– Да.
– Но я не верю! Я не верю вам! Это шантаж, попытка меня унизить… Нет, даже не унизить – уничтожить! Я мешаю! Стою на вашем пути! Но вам не удастся! Я раньше уничтожу вас! Сейчас выйду из машины и заявлю в милицию! На вас, как на лжеца и сволочь! Я не верю вам! Ни одному слову не верю! Лжете! Все лжете! Я знаю своего сына! Вы сами похитили ребенка и пытаетесь все свалить на меня и моего сына!
Зазвонил телефон Кузьмичева. Грязнов хотел было покинуть салон, но Кузьмичев резко осадил его.
– Они посадили его на иглу! – кричала в трубку Нина Пантелеева. – У него ломка!
Кузьмичев поднес трубку к уху Грязнова, и тот, бледнея лицом, стал слушать крик и плач матери. Но главное – он услышал имя своего единственного, родного сына.
Грязнов