Адвокат мягко улыбнулся:
– Нельзя. При таком состоянии организма даже крохотный кусок колбасы – смерть.
Сабур с некоторым недоверием кивнул головой, согласился:
– Смерть – хреново. Надо жить… Дел – выше чердака.
Что-то, очевидно, мучило его. Он пощелкал пальцами, как бы решаясь на какой-то шаг, быстро склонился к Лерру совсем близко, шепотом сообщил:
– Учти, парень, я тебе доверяю. А мое доверие тоже смерти стоит. Усек?
– Может, не стоит? – Лерру стало не по себе.
– Стоит, – жестко ответил подследственный. – У меня нет другого выхода… Вот тебе малява, передашь Кузьме. Хоть в трусы, хоть в носки засунь. Понял? Не дай бог, перехватят.
Лоб адвоката взмок, тем не менее он кивнул: понял.
– Как тебя? Миша? А если шмонать, Миша, станут, проглоти. Потому как если узнают, что написано, голову тут же оторвут. Сначала тебе, потом мне.
Лерр достал из кармана носовой платок, вытер покрытые потом губы.
– Что должен сделать Сергей Андреевич?
– Прочитать маляву и действовать по усмотрению. А ты забудь, что передавал. Ты хоть и балабол, но законы наши должен знать. Трепанешь кому про маляву, считай, что тебя не было на этом свете. Я тебя предупредил, Мишка.
Лерр заперся в своем кабинете, достал из туфли конверт с малявой Сабура, какое-то время повертел его в руках, затем решился. Взял ножницы, аккуратно надрезал сбоку, вынул из конверта сложенную вчетверо бумажку.
Развернул. На ней было написано:
КУЗЬМА! ДАВНО У МЕНЯ НЕ БЫЛ, И НЕ ЗНАЮ, КОГДА БУДЕШЬ, ПОТОМУ ПЕРЕДАЮ ЧЕРЕЗ ТВОЕГО АДВОКАТА. ВАХТАНГ ВОВСЮ ТОРГУЕТ ОРУЖИЕМ. ГОНИТ НА КАВКАЗ ВСЕ, ЧТО ПОПАДАЕТСЯ ПОД РУКУ. ЭТУ ПАДЛУ НАДО ОСАДИТЬ, ОН, СУКА, НАЖИВАЕТСЯ НА ЖИЗНЯХ ЛЮДЕЙ.
Лерр посидел, задумчиво глядя на написанное. Затем разыскал в ящике стола чистый конверт, запечатал в него записку.
Никитка проснулся только к полудню. Открыл глаза, медленно, с недоумением осмотрел потолок, стены комнаты, увидел сидящих напротив него Грэга и Кулиева, от неожиданности вздрогнул.
Кулиев осклабился:
– Чего, парень? Не въезжаешь в обстановку?
Лоб паренька покрылся потом, язык прошелся по сухим губам.
– Пить…
Грэг налил из графина воды, подал ему стакан.
Никитка жадно выпил, вытер кулачком мокрый лоб.
– Болит… Голова болит. – Лицо его сморщилось, на глаза навернулись слезы. – Хочу к маме.
– Сейчас поедем, – кивнул Кулиев.
– Правда?
– Можно подумать, я тебе когда-нибудь врал… Соберемся и поедем.
Мальчишка с готовностью сполз с кровати.
– Я уже готов… – Его сильно качнуло. – Голова кружится. – Опустился на постель, с испугом посмотрел на парней. – Я, наверно, заболел?
– Сейчас вылечим, – усмехнулся Кулиев.
– Кулек… – посмотрел на него