Резкий выпад и мужчина меня, как пушинку, хватает за талию и просто поднимает в воздух. Прижимает к своему боку, как мешок, и, не сбавляя темпа, идет вперед.
Это все происходит настолько резко и неожиданно, что я не нахожусь со словами, просто издаю писк и поднимаю ошалелые глаза на охранника, который с каменной мордой лица быстро доходит до автомобиля, открывает дверцу и, вопреки моим ожиданиям, бросает меня вовсе не на заднее сиденье, а сажает спереди, быстро обходит внедорожник и садится на место водителя.
Бьет по кнопке, машина начинает рычать, затем слышится щелчок, и я кошусь на свою дверь. Даже не глядя на меня, охранник командует:
– Пристегнись. И не дергай мне тут ручки. Дверь заблокирована. Будешь дергаться, сам открою и на асфальт шмякну. Будет очень больно. А может, и смертельно. Это тебе не кино. После такого не выживают.
Поворачиваюсь к страшному мужчине, салон оказывается слишком тесным, когда рядом с тобой недоброжелательно настроенный бугай.
Вбиваюсь в угол, пальцы не слушаются, пытаюсь нащупать ремень безопасности, но у меня не выходит.
– Утихомирься. Хорош мне тачку ломать, – басит и затем следует фраза на непонятном чужом языке, гортанном каком-то, резком, и огромная лапа поднимается в воздух, я же жмурюсь, но ничего ужасного не происходит.
Мужчина цепляет ремень и через секунду щелчком ознаменовывает факт моего прибития к сиденью ремнем безопасности.
Распахиваю глаза и замечаю, как Вахит с силой сжимает оплетку руля обеими руками. Мне отчего-то все время кажется, что мужик в состоянии адовой бешености.
Смотрю на массивные лапы на руле и все кажется, что он его с корнем вырвет и глазом не моргнет.
Опять какое-то слово не на русском. Явно ругательное. Не знаю. Чисто по ощущениям, по вибрации хриплого голоса.
Резко поворачивает голову в мою сторону, и я опять вся вжимаюсь, потому что на дне странных глаз что-то вдруг зажигается короткой вспышкой.
Но мужчина гасит эту искру и выдает спокойно:
– Ручки не дергать. Не истерить. Не плакать. Не просить.
Дает команду, перечисляет, продавливая каждое свое слово прищуром и не отпуская моих запуганных глаз из плена.
– Ты исполняешь свою часть сделки, я свою. Можешь считать меня своим охранником.
Киваю, сжимаю дрожащие пальцы на коленях в замок. Отслеживает этот жест.
– Нервишки свои успокой. Провалишься – пощады от Айрата не будет. Справишься – считай, что ничего не было.
С этими словами теряет ко мне всякий интерес, врубает радио, по которому крутят новости, и сруливает в сторону выезда, а я отворачиваюсь от страшного мужика.
Мне казалось, что, кроме “да, босс, будет исполнено”, этот страшнючий мужик ничего сказать в принципе не может.
Машина плавно мчит по центру на предельной скорости, а я смотрю в окно, считаю деревья, машины,