Я открыла глаза, и увидела перед собой молодого мужчину в белом халате – это был доктор Кантье. Всего месяц я ходила к нему на сеансы гипноза под строгим контролем родителей, но результатов никаких. Хотя сам доктор уверял, что мы уже на пути к полному излечению. Вот только кошмары мои никуда уходить не собирались. Я постепенно начала забывать, что такое сон и простое общение с людьми. Но доктор Кантье не желал меня даже слушать, настаивал на своём и кичился тем, что у него научная степень, и таких «заядлых обманщиц», как я, он видит насквозь. Идиот, а не доктор.
Родители тоже были недовольны, но не работой доктора, а мною. Ссылались на юношеский максимализм, что я, якобы, пытаюсь привлечь к себе внимание, называли грёбаной истеричкой, хотя истерики-то я никогда не закатывала. Всё держала в себе до первого приступа, но я тогда просто потеряла сознание в ванной комнате. Решила всё рассказать родителям, чтобы приняли меры, а они только плечами пожали, да пачку крупных купюр мне в лицо кинули, мол, иди, развейся, а нам не мешай.
Спустя какое-то время, когда моё ментальное состояние стало давать сбой, отец с матерью вдруг спохватились. Возили по клиникам, искали лучших психотерапевтов, организовывали дорогие поездки по «местам силы», заставляли медитировать, заниматься йогой и прочей ерундой, которая мне не помогала. Затем выставляли меня виноватой, ничтожной эгоисткой, причём делали это публично. Мать и вовсе выпалила однажды, что лучше бы я не рождалась на этот свет. Конечно, на следующий день она извинилась, но отпечаток в душе всё равно остался. Мы практически перестали общаться, и, возможно, это прозвучит отвратительно, но я была рада такому раскладу. Только отец как-то старался, контактировал со мной через силу. Его стойкость меня порой удивляла, а вот мать быстро сломалась и потеряла контроль над ситуацией и собой.
Не знаю… скучаю ли я по родителям? По дому, школе и своей уютной светлой комнате, где было абсолютно всё для полного счастья подростка: ноутбук, рабочий белый стол, гардероб, набитый брендовой одеждой, которую я не носила, просторная двухместная кровать с полупрозрачным балдахином, светильник в виде полумесяца, картины с пейзажами домов и природы, различные журналы, книги любимых авторов, например, Говард Лавкрафт, Стивен Кинг, Джордж Мартин, Джон Толкин, Джоан Роулинг. Хотелось бы оказаться в такой же непринуждённой атмосфере, где мне было хорошо и комфортно. В своей уютной крепости.
– Дейзи! – голос Осберта вырвал меня из воспоминаний и размышлений.
Я распахнула глаза, и увидела, что захолустное помещение, из которого мне хотелось пару мгновений назад сбежать, преобразуется в мою комнату! Фантастика!
– Это нереально! Такое разве бывает? – поразилась я.
– Бывает. В Элизиуме, – улыбнулся Осберт. – Милая комната. Такая у тебя была при жизни? – осторожно спросил он.
– Да, – ровно ответила я. – И она мне нравилась. Моя крепость.
– О, понимаю, – его улыбка стала шире. – Свою я тоже из жизни перенёс.