– Это имеет значение?
– Имеет. Вы живете в обществе, князь.
– Значит, в этом обществе я жить больше не буду.
– Но ваши родители?..
– Со временем, надеюсь, они поймут и простят.
– Вы, князь, получили увечье на войне! Вам трудно обходиться без посторонней помощи!
– Я уже привык.
– Знаете, сколько месяцев пароход идет до Сахалина?
– Около полугода.
– Вы представляете свое путешествие на малокомфортабельном пароходе на протяжении шести месяцев? К тому же на этом пароходе будут везти каторжан. Вам не с кем будет даже поговорить. Вам никто не сможет помочь. Вы проклянете все на свете!
– Мне поможет женщина, которую я люблю.
– А на Сахалине?.. Что вы будете делать на Сахалине? Искать сочувствия, поддержки у отверженных и обездоленных?
– Они тоже люди.
– Не отрицаю. Но это другие люди!.. Их и ваше представление о нравственных ценностях – это как вершина и бездна! Вы погибнете там!.. Вас просто однажды убьют. За непохожесть убьют!
Князь поднялся, лицо его сделалось бледным.
– Ваше высокопревосходительство… Я благодарю вас за заботу и внимание, которые вы ко мне проявляете. И тем не менее для меня крайне важно, чтобы вы положительно отнеслись к моему прошению и отписали высочайшее позволение в ближайшее время отправиться мне на остров Сахалин.
Великий князь в задумчивости зашел за стол, перелистал лежавшие на нем бумаги, нашел нужную, легким и быстрым росчерком пера что-то начертал.
– Не смею стоять на пути вашего желания. Если вы столь одержимы, то с Богом.
Андрей принял бумагу, склонил голову.
– Искренне благодарен, Ваше Высокопревосходительство, – взял поудобнее трость и захромал к выходу.
После разговора с великим князем Андрей приехал к кузине Анастасии уставшим и разбитым. Она только что отзанималась с мадам Гуральник, и теперь они сидели в большой гостиной у камина, разговаривали спокойно, доверительно.
За окном висела теплая и негустая петербургская ночь, до слуха доносился бой часов Петропавловской крепости.
– Ты сам понимаешь всю нелепость и даже опасность этой затеи? – спросила княжна.
– Конечно.
– Реакция общества тебя не волнует?
– Никак.
– Но тебе известно, что говорят, в частности, о моем доме после истории с воровками?
– Прости, но мне плевать на все разговоры.
В гостиную заглянула мадам Гуральник, кивнула Андрею, громко попрощалась:
– Всего доброго, княжна! И пожалуйста, выучите как следует этюд, который вы сегодня так безобразно исполнили.
– Постараюсь, мадам.
– Не «постараюсь», а исполню! До свидания, князь!
– Всего доброго, – ответил он.
Учительница ушла, стуча каблуками. Анастасия снова повернулась к кузену.
– Ну, хорошо.