…В доме тридцать три на улице Нагорной готовились к свадьбе, а налётчики на этот дом – к налёту двадцать девятого января, и жить Эразму три дня.
Филя
С утра Тонька:
– Возьми Алёшку, а мы с мамой ковры перестелем.
Едут в баню номер один, где с папаней Феррерой парились. Одно время разгружал там мыло, хлорку, бельё. Алексей Филякин в ушате «плывёт морем-океаном», как в книге, которую читает ему бабка.
Дома тепло, обед, а Филе – на холод.
– Вроде, тебе неохота, – тёща добрая, как в первые дни, когда ящик с отвёртками подарила… Вору заподло работать руками, но сердце – не камень.
А чё, ништяг: Тонька в столовой (жратва!); бабка моет, убирает; пироги… И его в канаве ни одна падла не наблюдала, дитя поднимет… Не могут бабы поднять на ноги братка! Им волю дай, – педиком будет (кусай локти отец!)
– Я иду на «малину», меня там к мочиловке могут приговорить.
Обе как отшатнулись. Тонька белую рубаху, будто гробовую…
Но, уходя, не верит ни в какой «приговор». На обратном пути – кранты[53]! Там был Иван[54]. Долбанёт, труп утопит, не найдут. В горло вцепился одному в лагере, в сонную артерию… Фонтан крови… Против него Капитан – щенок.
И опять говорил! «Загадки психики», как в журнале «Наука и житуха»[55]. В далёком прошлом, выпив многовато водки (было взято тридцать литров из буфета дома отдыха), в коммуналке выбалтывает ход дела, ну, и вперёд, на Воркуту. А комнату, ему выделенную, когда барак ломали, – филеру[56]. Чего наговорил накануне, пока во тьме калгана[57].
Мельде
Надо превратить в тропинку ледяной канат. Ломиком, лопаткой, метлой…
Они в доме вдвоём с Лорой. Эльза и Андрей, бывает, и в выходные на работе: железная дорога, почтамт – графики.
– Лорчик, тебе омлет с окороком или с колбаской?
Первая, оценившая не тело, а игру на трубе. До него девица. И Роша, наверное, но ей напела Надька. Цифра, как в туалете обувного училища, когда бегали за линейкой. На конвейере эти немалые циферки в глазах неудовлетворённых баб. Одна Лора в упор не видит, хотя умнее их.
Пиджак – только в комиссионку. Наденет белый концертный. «…с работы…» Лора имеет в виду его работу музыканта, а не на фабрике, где он подтягивает гайки.
Она домой надевать другое платье… Он берёт трубу. Репетирует… Надо для Натальи Дионисовны что-нибудь древнее, оперное… Верди, например: «Покинем край мы, где так страдали». Умеет. Иногда на халтурах заказывают.
Вернулась Лора:
– Твоих денег хватило и на торт.
– А подарок?
– Куплен в церкви…
Так рада: они идут вдвоём!
– Ловлю для тебя мотор, и ты едешь одна.
Чуть не ревёт. И ему неприятно буквально вталкивать её в машину:
– Водителю на два рубля…
Не