Родителям и детям о гаджетах. Группа авторов

Карл Маркс и его последователи, а современного читателя лучше всего познакомит с ним психолог Эрих Фромм. Речь не о том, что мы отчуждены друг от друга и не общаемся; мы как раз общаемся. Речь о том, что мы ради этого общения забыли, кто мы такие и что в жизни действительно важно и достойно комментария, а что может обойтись без «гы» и «+1». Термин «отчуждение» обозначает ситуацию, когда нечто созданное человеком подчиняет себе своего создателя и начинает диктовать ему образ жизни, правила дальнейшей игры. Для того, чтобы понять, является ли нечто в вашей жизни формой отчуждения, есть простой прием. Положа руку на сердце, задайте себе два вопроса: могу ли я обойтись, например, без странички «ВКонтакте» и может ли страничка «ВКонтакте» обойтись без меня? Если вы создали нечто, что, отнимая ваше время и силы, задает вам распорядок дня, нормы, образцы поведения и при этом не обогащает ваш внутренний мир (это очень важная приписка!) – увы, это ситуация отчуждения.

      Когда-то Освальд Шпенглер в своем знаменитом «Закате Европы» описал четыре стадии развития любой культуры. Культура мобильных телефонов сейчас находится на второй стадии – когда бурно возникают новые формы. Современная связь – это реальное техническое достижение, колоссальный рывок в будущее, который порождает уйму новых идей и провоцирует развитие многих технологий. Но закончится все, как и у любой культуры, одинаково – расцветом, окостенением в формах, упадком и гибелью. Конечно, мобильным средствам связи до финальной стадии еще очень и очень далеко. Но уравнение – что останется от современной цивилизации, если из человека вычесть заветный аппарат с надкушенным яблоком, – я бы пробовал решать уже сейчас.

      «Мой сын ничего не делает, только играет»[2]

      Дмитрий Емец

      Что делать родителям, чтобы не допустить игромании, и почему виновато не поколение, а реальная зависимость, размышляет известный писатель и многодетный папа.

      Говорят, что сейчас все такие

      Есть одна тема, которую все тщательнейшим образом избегают. Тема же это такая, что почти в каждой семье есть труп. Иногда два трупа. Или три. Их в масштабах страны десятки миллионов. Больше, чем больных всеми неизлечимыми и страшными болезнями в сумме.

      Трупы – это дети, играющие в телефоны или в игры и не могущие от них оторваться. Об этих детях не говорят. Это считается не таким ужасным, как быть отцом или матерью наркомана. Говорят, что сейчас все такие, поколение такое, новая эпоха и так далее, – но сами чувствуют, что это бред. Это самая обычная химическая зависимость. Мозгу нужен гормон, и он его получает. Всё.

      Родители этих детей узнают друг друга в толпе, как узнают друг друга, например, жены алкоголиков. Просто чувствуют такие моменты. Это проказа, которой больны почти все семьи, – смартфоны и компьютерные игры.

      Я знаю сотни семей, которые не могут с этим бороться. Сотни.

      Есть несколько семей, у которых, допустим, пятеро детей, но они говорят: «четыре», потому