Парк юрского периода. Майкл Крайтон

таких же миниатюрных слоников, хотя и пытался. С одной стороны, каждый, кто видел слоника, хотел иметь такого же у себя. С другой стороны, слоник был очень чувствителен к холодам, особенно зимой. Хаммонда самого пробирала дрожь, когда он видел, как маленькое хрупкое тельце животного содрогается от кашля. А иногда слоник просовывал бивни между прутьями решетки и принимался трясти и раскачивать тележку, как будто хотел вырваться на свободу. Не раз бывало, что слоник подхватывал какую-нибудь инфекцию и кожа вокруг бивней воспалялась. Хаммонд больше всего боялся, что слоник умрет прежде, чем Атертон сможет вырастить ему замену.

      Кроме того, Хаммонд тщательно скрывал от будущих акционеров, что в процессе миниатюризации повадки слоника очень сильно изменились. И хотя маленькое животное внешне выглядело как слон, на самом деле это был быстрый и кровожадный хищник, который питался исключительно мясом. Хаммонд никому не позволял гладить и кормить своего чудо-слоника – чтобы потом не объясняться по поводу откушенных пальцев.

      И хотя Хаммонд клятвенно обещал, что через десять лет предприятие будет приносить верных семь миллиардов годового дохода, на самом деле его проект был в основном умозрительным, теоретическим. Хаммонд строил планы и был полон энтузиазма, но вовсе не было никакой уверенности в том, что его план сработает. Особенно учитывая то, что Норман Атертон – мозг проекта – страдал раком в последней стадии. Но эту подробность Хаммонд тоже не считал нужным кому-то сообщать.

      И все-таки Хаммонду удалось, с помощью Дженнаро, собрать нужную сумму. За время с сентября 1983-го по ноябрь 1985-го Джон Альфред Хаммонд со своим «толстокожим портфелем» набрал восемьсот семьдесят миллионов долларов – начальный капитал для финансирования компании под названием «Интернациональные генетические технологии, инкорпорейтед». Он мог бы собрать гораздо больше, если бы Хаммонд не настаивал на полной секретности и не обещал вернуть деньги лишь лет через пять. Эти условия отпугнули многих возможных инвесторов. В конце концов получилось так, что основными капиталовкладчиками компании стали японские консорциумы. Японцы оказались единственными, у кого хватало терпения ждать так долго.

      Сидя в кожаном кресле самолета, Дженнаро думал о том, какой уклончивый, скользкий тип этот Хаммонд. Старик совершенно игнорировал факт, что эту поездку организовал не он сам – его заставила это сделать адвокатская контора, в которой работал Дженнаро. Наоборот, Хаммонд держался так, словно он по собственной прихоти пригласил нескольких знакомых отдохнуть в выходные на своем острове.

      – Очень жаль, что вы не взяли с собой семью, дорогой Дональд, – сказал Хаммонд.

      Дженнаро пожал плечами:

      – У моей дочки в субботу день рождения. Мы уже пригласили на праздник два десятка ребятишек. Будет большой торт и клоун. Ну, вы знаете, как это бывает.

      – Да, понимаю… Детишки такое любят.

      – Кстати, а ваш парк что, уже готов принимать посетителей? –