– Стат, ты прекрасно знаешь, у неё есть право на траур. И ей шестнадцати вёсен нету. Не вправе ты требовать с неё пока.
– Так мой Васька вскрыл коробочку, а она со всеми подряд по кладовкам зажиматься станет, а нам потом чужого отпрыска ро́стить? Нет уж, пусть у нас в доме живёт, при мужике своём.
Он попытался обойти моряка и схватить меня за руку.
– Был бы отец жив, ты на порог бы ступить боялся, – вставила я.
Моряк отвёл его руку. Как-то весь выпрямился, плечи расправил, да такой стал огромный, мощный, что даже я поняла – передо мной истинный морской волк. Сильный, смелый и бесстрашный. А чего уж там понял Стат – не знаю, только вылетел он на улицу, призывая собирающихся зевак в союзники:
– Люди добрые! Что ж это делается, а? Невестка нерадивая за чужого мужика прячется, от мужа хвостом вертит? Да где ж это видано, чтобы у мужа родного на глазах, а?
– Какой он мне муж? – не удержалась я от несправедливости. – Не засватана, отцом не отдана, слово не дававшая у алтаря Всесильной матери.
– Раз мужиком целована, милована, – так и без сватовства обойдёшься, – парировал Стат. – А что бесстыжая, так я докажу – сам на правой груди родинку видел, с голой грудью передо мной лежала и стонала.
Соседи и проходившие мимо портовые, что остановились на представление посмотреть, громко обсуждали услышанное.
Моряк меня в лавку подтолкнул, да только я упёрлась.
– Конечно, стонала, – от боли, когда твой умалишённый сын при тебе меня насиловать полез, да даже этого не сумел, всей задницей не к девке прилип, а к печке горячей.
В толпе заржали. Васька дурнем заорал:
– Убью, гадину! – и кинулся в мою сторону.
Моряк впихнул меня внутрь, сам в дверях встал, руки расставив.
– Что здесь происходит? – на дороге появился староста со своим огромным псом. Позади него маячили его прихвостни.
– Тьерр староста, рассудите, – кинулся к нему Стат. – Аська в доме моём ночь провела, с сыночком моим миловалась. Упала, бестолковая, в подпол открытый, так в дом родительский женщинам на оздоровление отдадена была. Теперь вон, на ноги встала, не идёт к мужу в дом, с моряком залётным в кладовке милуется.
– Не так всё было, не правда! – я выглядывала из-за плеча моряка.
– Так всё было? – староста обернулся к толпе.
Соседи, не поднимая глаз, пожимали плечами и кивали.
Ну, по сути, отца нет, брата нет, так мы теперь сироты с мамой. А там Стат, какой-никакой, но теперь единственный сапожник на острове.
Со стороны порта появился Сиян, за ним вся команда, кроме дежурного, и второй юнга с телегой.
– Всем солнца в окошко, да хлеба в ладошки, – поприветствовал всех капитан. – Чего собрались? Или бесплатно что раздают?
– И тебе ветра полные паруса, – ответил староста. – Да вот, в толк не возьму – о чем мне тут судачат. За Тита, сапожника, дочь, вроде.
Стат стоял, поджав губы и сжимая кулаки.
– А, про нынешнюю хозяйку отцова наследства? Так только оно