Нарисуй мне в небе солнце. Наталия Терентьева

и небрежно брошенное одеяло.

      – Потанцуем? – спросил Гоги и включил музыку. Он подошел ко мне, протянул руку.

      Мы потанцевали. Музыка была французская, Шарль Азнавур пел негромко о чем-то хорошем, я слышала слова «любовь», «прости», «помню»… Танцевал Гоги так же, как ходил, – лениво, слегка только перебирая крупными тяжелыми ногами. Танцевать с ним мне было приятно, немного волнительно. Я бы и дальше танцевала.

      – Пойдем, – сказал Гоги и с неожиданной сноровкой переместил меня в сторону кровати.

      Я не поняла, как очутилась уже в горизонтальном положении, и смотрела со страхом снизу вверх на Гоги. Как-то все пошло не так…