Здешние города напоминали призраки. Они не были разрушены войной, по ним явно не прошли катком стальные армады НАТОвской техники, на них не проливались ливни из бомб и снарядов, во многих домах даже сохранились стекла – только жизни здесь не было. Взгляд не замечал даже вездесущего ядовитого плюща или хищных лиан. Никто здесь не дрался за место под солнцем, как в клокочущей «мясорубке» в пределах Садового Кольца.
Поначалу у путешественников еще возникала мысль остановиться, выйти на полустанке, чтобы размять ноги на твердой земле, но при виде этих городов-трупов желание быстро пропадало. Напротив – невольно хотелось прибавить скорости, чтобы поскорее убраться из таких мест.
Привалившись спиной к орудийной башне головного вагона, Книжник водил пальцем по страницам атласа. Поле Смерти, преградившее первоначальный путь, осталось далеко позади, и неплохо было бы свернуть в прежнем направлении – на северо-восток, в сторону Москвы. Все, что требовалось, – отыскать ближайшую развилку. Однако Книжник успел запутаться в мешанине древних железнодорожных путей и с трудом себе представлял, где именно они сейчас находятся. Даже атлас не помогал – непривычно огромные расстояния сбивали с толку.
Оторвав взгляд от атласа, семинарист вздрогнул: прямо перед ним сидел на корточках мальчишка-мимикрон и разглядывал его, склонив голову на бок, как крысособака. От предательского страха все волосы на теле встали дыбом. Ладонь сама легла на рукоять «маузера», по-прежнему используемого в качестве закладки.
– А ты здесь откуда? – стараясь придать голосу бодрости, спросил Книжник. – Кто тебя из клетки-то выпустил? Ах, да…
Он запнулся: мимикрон протягивал ему в ладошке самодельный ключ. Не зная, как поступить, парень пролепетал пересохшими губами:
– Это мне?
Мальчишка кивнул.
– Спасибо… – Книжник убрал руку с пистолета и осторожно взял в руки ключ. – Но зачем он мне?
Мимикрон не ответил. Немного приободрившись, но не особо надеясь на ответ, семинарист спросил:
– Имя-то у тебя есть?
– Егорка, – детский голос прозвучал совершенно неожиданно, и Книжник едва не вскрикнул – будто с ним заговорил камень.
– Егорка? – недоуменно повторил семинарист. Как-то не стыковалось в сознании смешное имя с образом коварного устройства для скрытого нападения.
– Меня так мама звала, – произнес мимикрон совершенно по-детски, и сейчас можно было поверить, что это действительно самый обыкновенный малыш.
– Твоя мама… – Книжник запнулся, дернул плечом, не зная, как продолжить. Действительно, какая может быть «мама» у этой машины для убийств, ловко замаскированной под ребенка?
– Она осталась там, у Поля Смерти, – спокойно сказал мимикрон. – Ее убила Саранча.
– Насекомые?
– Нет. Саранча.
– Не понимаю…
– Они как люди. Как нео. Как шамы. Но на самом деле – Саранча.
– Почему саранча?
– Их много. И они