когда мочился ночью на дворе,
как в электричке мечешься порою
и вынужден сойти, как в январе
снег разукрашен яркою мочою,
как злая хлорка щиплется в ноздре,
как странно надпись «Требуйте салфетки»
читать в сортире грязном, как конфетки
из всякого дерьма творит поэт.
Пускай толпа бессмысленно колеблет
его треножник. Право, дела нет
ему ни до чего. Он чутко внемлет
веленьям – но кого? Откуда свет
такой струится? И поэт объемлет
буквально все, и первую любовь
ко всякой дряни ощущает вновь.
«Гармония есть цель его». Цитатой
такой я завершаю опус мой.
Или еще одной – из Цинцинната.
Цитирую по памяти – Земной…
нет, мировой… всей мировой проклятой…
всей немоте проклятой мировой
назло сказать… нет, высказаться… Точно
не помню, к сожаленью… Но построчно
когда бы заплатили – хоть по два
рубля – я получил бы куш солидный.
Уже семь сотен строк. Пожалуй, хва.
Кончаю. Перечесть немного стыдно.
Мной искажалась строгая строфа
не раз. Знаток просодии ехидный
заметит незаконную стопу
шестую в ямбах пятистопных. Пусть
простит Гандлевский рифмы. Как попало
я рифмовал опять. Сказать еще?
И тема не нова – у Марциала
смотри, Аристофана и еще,
наверно, у Менандра. И навалом
у Свифта, у Рабле… Кого еще
припомнить? У Гюго канализация
парижская дана. Цивилизацией
ватерклозетов Запад обозвал,
по-моему, Леонтьев. Пушкин тоже
об афедроне царском написал
и о хвостовской оде. И Алеша
в трактире ужасался и вздыхал,
когда Иван, сумняшеся ничтоже,
его вводил в соблазн, ведя рассказ
о девочке в отхожем месте. Вас,
быть может, удивит, но Горький окал
об испражненьи революцьонных толп
в фарфор… Пропустим Белого и Блока…
А вот Олеша сравнивает столп
библейский с кучкой кала невысокой.
Таксист из русских деликатен столь,
что воду не спустил, и злость душила
бессильная эстета-педофила.
И Вознесенский пишет, что душа –
санузел совмещенный… Ну, не знаю.
Возможно… Я хочу сказать – прощай,
читатель. Я на этом умолкаю.
Прощай, читатель, помнить обещай!..
Нет! Погоди немного! Заклинаю,
еще немного! Вспомнил я сейчас
о том, что иногда не в унитаз
урина проливается. О влажных
простынках я ни слова не сказал.
Ну согласись, что это крайне важно!..
Однажды летней ночью я искал
в готическом дворце многоэтажном
уборную.