Милостивая Мать, защити, помоги.
Они болели. Жгли нежную кожу. Вереница отвратительных, розовых и воспаленных следов от огня. Они тянулись по всему телу, опутывая его, будто паутиной. Единственное напоминание об угасшем огне.
Убивать дитя было поздно.
Слишком поздно.
Все это понимали.
Глава 8
Этна в ужасе закричала, подрываясь на кровати и распахивая глаза, полные ужаса и горячих слез. Сердце бешено билось за решеткой ребер, волосы и ночная сорочка были влажными от холодного пота. Сжимая пальцами одеяло, она пыталась осознать, что это был за ужасный сон, полный разных голосов, странных и далеких, но, кажется, до боли знакомых людей. А еще там был он… Тот странный текст, что она прочла на пергаменте. Что ее заставили прочесть. Тот странный незнакомец, из-за которого внутри все будто бы тормозилось вечером.
Теперь, пытаясь привести мысли в порядок после кошмара, молодая целительница постаралась переключиться на странного пришельца и на то, что вчера случилось. Он навевал страх, но при этом не был ужасен. Но то, что она вчера видела… яркое свечение, ореол… так странно. И пугающе. Поэтому она солгала Калисто, слишком была напугана, чтобы рассказывать о незапланированной встрече и о том, как буквально потеряла над собой контроль, повинуясь лишь чужим приказам. А еще она будто была в каком-то коматозе вчера, не могла мыслить здраво и это было еще одной причиной ее лжи. Но наставница тоже была напугана, не меньше нее, когда увидела пергамент. Что ее так испугало? Вряд ли невинная древняя шутка про соню. Такие вещи не пугают. Но почему она не призналась, почему промолчала и солгала в ответ?
А кошмар? Со словами пророчества. С криками. С ненавистью. С ужасом. С мольбами о помощи. И все из-за младенца, объятого огнем? Кто этот ребенок? Конец сна она помнила ужасно плохо. Было слишком больно, как будто это она сама горела этим жарким огнем. Боль от его языков была нестерпимой и ужасной.
Ничего не понимая, Этна опустила босые ноги на холодный пол, взглянув в окно. Небо за ним окрашивалось в нежно-абрикосовый цвет, а низы деревьев, насколько было видно, золотились от пробуждающихся светил. На полотне небосвода лениво плыли воздушные облака, навевая безмятежность, вот только ей все еще было неспокойно. И из-за кошмара, и из-за того, что солгала Калисто. Она ведь никогда не лгала ей, всегда оставаясь честной и рассказывая абсолютно обо всем. Собственный поступок поражал и убивал.
Качая головой, целительница встала с кровати, заправляя её, и начала приводить себя в порядок. Сегодня ее первый день в качестве новоиспеченной целительницы и, по негласной традиции и по собственному желанию, она должна была сделать что-то для других целителей в знак благодарности и уважения к ним. Она не знала, проснутся ли остальные так же рано, как она сама, но решила не равняться на других. Это утро, да и день, должны пройти с пользой для всех.
Умываясь, Этна поглядывала на свое лицо в круглое зеркало и что-то