Подрядчик. Константин Александрович Костин

финский ковер на стене, кожаный диван с двумя креслами вокруг журнального столика с початой бутылкой водки, открытой банкой огурцов, горкой куриных косточек и парой стопок. В углу расположился цветной телевизор и, подумать только – видеомагнитофон! На экране, в ужасающей записи, со «снежком», Тимоти Далтон в роли агента 007 в очередной раз спасал мир от нас – Империи Зла в виде СССР. В одном из кресел сидел ужасающе худой, такой же лысый, с оттопыренными ушами, с шеей, как у быка хвост, второй жулик, внешне – почти полный антипод Фимы.

      – Струна, – хозяин кивнул головой. – Пойди, покури. Дай, люди пообщаются, – подмигнул он.

      Тот, пошатываясь, поднялся с кресла и, со вздохом кивнув, покинул комнату. Громила тяжело опустился в кресло у окна, жестом пригласив занять место напротив. И здесь я совершил вторую ошибку – занял это место, оказавшись спиной к двери.

      – Курс вы знаете? – с улыбкой спросил Фима, доставая из тайника в кресле банковскую упаковку рыжих червонцев.

      Мы их в свое время называли «лысыми». Почему? Кто хоть раз видел советский червонец – тот меня поймет – именно он был единственной купюрой с изображением бюста Ленина, рискующей оказаться в руках десятилетнего ребенка. А Ленин, как известно, был лысым.

      – Восемьдесят копеек за доллар. Сколько меняем?

      – Какие восемьдесят копеек? – рассеяно проговорил я, вытягивая шею к телевизору, из которого доносились первые ноты мелодии "The Living Daylights" группы "A-ha". – С утра курс двадцать четыре рубля с копейками был!