Девушка тогда убежала к реке, долго плакала, хотела сперва утопиться, к счастью, быстро передумала, планировала сбежать из дома, тоже не сделала этого, по простой причине – жалела мать! Уверена, что без неё та пропадёт, либо отчим убьёт в очередной пьяной драке, либо сама отравится, а так, она, дочь, окажется рядом в нужный момент, присмотрит… глядишь, там и мама пить бросит. Обида за сказанное Аллой, конечно, разъедала изнутри, но отказываться от матери Поля не собиралась: заставляла себя верить – это слова не мамы, а «Зелёного змия», правда, разум подсказывал иное.
Обращаться в органы опеки, которые и так искоса посматривали на Горегляд, Беда тоже не собиралась – лучше плохо жить в вонючем доме алкашей, да с матерью, чем отправиться в чужой, казённый. Однако мысль избавиться физически от «вселенского зла» – Вениамина, из-за которого, по мнению Полины, случились все невзгоды, в том числе бедность и алкоголизм матери (небезосновательно) – осела в голове девочки прочно. Духу только не хватало.
14 апреля 2019 – го года мама Полины ненадолго прервала запой и уехала на шабашку в райцентр. Вениамин, очухавшись к обеду после ночного сабантуя, увидел из своей комнаты (дверей не было) Беду: та делала уроки, что-то чертила и плотно прижималась грудью к столу, чем-то это завело Загорулько, он не стерпел. Кряхтя поднялся, ощутил в горле спазм, в животе – огонь, даже симптомы похмелья отступили! Глаза резало страшно, захотелось прижаться к падчерице, тереться об неё, шептать на ушко безумные вещи.
Горегляд видела боковым зрением – алкаш поднялся, он, стараясь меньше скрипеть по пересохшим доскам пола, плавно двигался в направлении к ней. Девочка старалась не реагировать на Загорулько: продолжала имитировать решение домашних заданий, на деле – молилась про себя, чтобы этот треклятый пьянчуга шёл «до ветру» во двор. Полина ошиблась!
Приблизившись к падчерице вплотную, отчим запустил свои мерзкие «щупальца» под её руками и ухватился за грудь. Веня сжал её сильно, сделал больно этими ужасными, немытыми и жёлтыми от курения папирос пальцами. Поля оторопела, ей казалось: всё не взаправду – это происходит не с ней! Захотелось резко проснуться, она зажмурилась и мысленно повторяла: «Проснись! Проснись, дурёха!» – нет, она бодрствовала, от окончательного осознания реальности дыхание спёрло, лёгкие на мгновение встали, кажется, и сердце перестало стучать. Отчим сопел и горячим потоком воздуха обдавал нежную шею Горегляд, потом начал по ней водить шершавым, суховатым от перепоя языком. Наконец, Беда пришла в себя, её глаза вперились на вазу, цветов которая не держала полвека, девочка