А это уже новая Рязань. Кремль, Спасский монастырь
Во времена Трубецкого считалось, что Чингисхан был веротерпим потому, что был шаманистом. Лев Гумилев доказывал, что объединителя Евразии надо скорей причислять к вере бон, которая, по Гумилеву, является восточным ответвлением митраизма10. Сам Чингисхан мог молиться Тенгри или Хормусте. Как бы то ни было, все это – только условности, не имеющие прямого отношения к богу, которому поклонялся Чингисхан, и которому поклонялись его соратники и потомки, относившие себя – кто к христианству, кто к мусульманству, кто к чему-то еще. Думаю, что в конечном счете все они были одержимы тем самым небесным богом, о котором один дикарь с Верхнего Нила концептуально сказал: «Будучи везде, он сейчас – здесь» (см. Дивногорье11).
Хорошо дикарю – между ним и богом почти нет преград. А у нас мозги засраны. Мы не всегда чувствуем бога, который сейчас здесь. Потому что жрецы условных богов понаставили между ним и нами экранов. Но уж если бог явится, тронет тебя за загривок, ты сразу узнаешь его. Только не пытайся его использовать, все равно ничего не получится. Не верь, не бойся, не проси – он сам способствует твоему успеху. И коль скоро уж ты попал в струю божественного дыхания, мгновенно доставит тебя куда угодно (ему, а значит – и тебе). Так ветер степей принес войско Батыя из Каракорума под стены Рязани.
А рязанская братва, сосущая кровь безответных туземцев, демонстрирует распальцовку: да у нас тут свой бог – рязанско-еврейский! – да у нас тут все схвачено, попробуй отними… Представляю себе изумление в ставке Батыя, когда послы доложили, что жадные князья хотят умереть, прежде чем дать то, что у них попросили. Монголы люди простодушные, они все поняли правильно: э, башка, да они там в Рязань совсем потеряли чувство реальности, горя не знают! Ну так, однако, узнают…
Кремль новой Рязани был неплохим укреплением.