От экрана идёт бормотание, совсем неразборчиво, на непонятном языке. Монотонное, как молитва.
Мои мама и папа далеко.
Я глажу белую холодную стену.
Бормотание обрывается. Шум поезда. Дрожащая мелодия, кажется, это скрипка. Потом просто щелчки и постукивание, потом совсем тихо.
Пустая белая комната, холодная стена. Я стою на коленях, обнимаю эту стену обеими руками. Наверное, со стороны это красиво. С точки зрения зрителя. Например, Лария. Надо спросить, как ему это всё? Я нормально? Справилась? Или Экрану не понравилось, что я на него ору?
Я оборачиваюсь. Комната пуста. Давно Ларий ушёл? Я о нём вообще забыла. Резко вскакиваю. Голова кружится. Ноги затекли. Этот почти не больно, но я начинаю плакать.
Наверное, от всего сразу.
Плачу и иду по комнате, выхожу в коридор. Пусто.
– Эй! Отец Ларий! Вы здесь? Алло! Эй! Есть кто-нибудь? Георгий Анатольевич?
Тишина.
Белая пустая квартира. Входная дверь с этой стороны тоже белая. Я её не сразу могу найти. А когда нахожу, она не поддаётся. Я дёргаю ручку, пинаю обшивку, дверь теперь вообще ни разу не белая…
Закрыто!
Отлично, блин.
Меня заперли внутри экрана.
Я снова сижу у стены, на том же самом месте. Прислонилась щекой и смотрю, как по экрану пятна кружат. Медленные разноцветные пятна, как в лавовой лампе. Может, я сама в лампе? В ловушке или в укрытии?
Сперва мерцает и переливается та стена, у которой я сижу, потом соседняя, потом та, что напротив… Она загорается лиловым, а потом точно так же, лиловым, медленно загорается и гаснет потолок. А вот пол такой как раньше: старый крашеный паркет. И хорошо. По такому мерцающему мне было бы жутко идти. Но если что, я выбегу, не раздумывая, хоть по потолку. Было бы куда.
Я обошла всю квартиру. Порадовалась, что тут есть ванная комната. Воды попила. Умылась – это помогло сосредоточиться. Ещё раз прошлась по комнатам. Дверь закрыта, окна тоже. Они забиты гвоздями, так просто не открыть.
В ванной есть ножницы, можно попробовать ими окно расковырять.
А можно просто сидеть и ждать. Думать, куда делся Ларий. Он меня нарочно запер, как пленницу? Или он меня спрятал, в укрытие, от опасности? Или он вообще ничего такого не планировал, а случилось что-то непредвиденное и ему пришлось срочно уйти? Или его похитили? Может, Экраном засосало?
Почему он мне ничего не сказал? Поперёк белого экрана тянется теперь синяя узкая полоса. Она то дрожит, как провода на ветру, то идёт волнами… может, это такая письменность? Экран пробует со мной разговаривать? Сам, не чужими воспоминаниями.
Он что, живой?
Становится жутко.
Я снова выскакиваю в коридор. Снова дёргаю ручку входной двери.
– Помогите! Отец Ларий! Мама! Мамочка!
У меня за спиной раздаются звуки. Голоса, шуршание, аплодисменты, скрип двери, плеск воды.
Может, они там все оживают на стенах и потолке. Может, сейчас прорвутся сюда ко мне.
– Помогите!
Я дёргаю дверь.