– Ревность – это не про меня, – усмехнулся шеф. – Я никогда не объединял романтическое с рабочим, принципиально. А насчет «занять место» вы совершенно правы. Добрые люди просветили, что как-то раз главный врач сказал на совещании заведующих, что у Замятина есть потенциал. Я незадолго до того отличился во время дежурства, в хорошем смысле. Ну главный сказал и сказал, а Николая Владимировича, что называется, «замкнуло» и начал он создавать мне жизненно невыносимые условия. Так-то вот.
– И чем все закончилось? – полюбопытствовал Данилов.
– Я, как вы можете догадаться, окончил аспирантуру и благополучно защитился, – с улыбкой ответил шеф. – В спокойной обстановке, потому что Николая Владимировича сняли с заведования за плохую организацию работы…
По взгляду шефа несложно было понять, что инициатором снятия был он. Опасный человек, пальца ему в рот не клади и в карты с ним играть не садись (впрочем, ни того, ни другого, Данилов делать не собирался).
– То есть, вы хотите сказать, что кто-то из больничной администрации мог подумать, что я подкапываюсь под него? – Данилов с сомнением посмотрел на шефа. – Определенная логика в этом есть, но доцентом кафедры, на мой взгляд, быть приятнее. Да и биография моя свидетельствует о том, что желания руководить у меня нет. Было бы – до сих пор сидел бы в Севастополе или в министерство перешел бы…
– Приятнее – это с вашей личной точки зрения, – возразил шеф. – Но многие считают иначе. И ваше возвращение на кафедру можно объяснить не собственным желанием, а карьерным фиаско – поперли его с высокой должности, вот и вернулся обратно. Большинство именно так и подумает, и решит, что вы хотите взять реванш. В практическом здравоохранении карьеры делаются быстрее, чем в научной сфере, а руководство таким новшеством, как комплекс, сулит большие перспективы. В карьере главное что? Быть на виду! Во время пандемии главврача «Коммунарки» Денисюка чуть директором департамента не назначили, исключительно на волне его великой популярности… Так что ищите концы там, а не на кафедре, Владимир Александрович. А этой… как ее…
– Колбиной, – подсказал Данилов.
– Колбиной я позвоню и попрошу обеспечить вам условия для работы. А вы решите вопрос с Савельевым.
«Вопрос с Савельевым» Данилов решил в лаконичной форме. Вошел в кабинет к Угодяю, отметив при этом, как тот сразу напрягся, сказал: «Прошу меня извинить за бездоказательное обвинение» и сразу же вышел. Объяснительная тоже получилась короткой. «Довожу до вашего сведения, что взаимное недопонимание между мною и доцентом Савельевым Р. Н. ликвидировано». Не тот случай, чтобы мыслью по древу растекаться.
Разговор с Колбиной представлял бо́льшую сложность. Данилов решил изложить ей свои взгляды на карьеру, а она пускай передает информацию по назначению, тому, кто волнуется. Может, она и сама заволновалась? Что ж, можно понять,